Новогодний стол получился по-царски богатым. А потом сразу началась сессия. Столкнувшись, в коридоре с Арсеном, у меня защемило под ложечкой. Придя домой, я раскинула на него карты еще раз, результат был примерно тот же.
Потом были каникулы, а после каникул пришла девушка, у которой, как оказалось, сбылось все, что ей было нагадано, и попросила погадать еще. Уходя, оставила пятьдесят рублей. Время было, когда спекуляцию стали называть коммерцией, туалет был завешан объявлениями: в какой комнате, что продается, а наиболее предприимчивые студенты уже за деньги делали курсовые и дипломные работы.
- А почему бы иногда не гадать?- подумала я. Вечером я узнала, что Арсен дома на каникулах погиб. Больше я никогда не гадала и не лечила.
Обойдя несколько спиритических салонов, я даже не решилась войти внутрь, уже внешний антураж вызывал отторжение. Это однозначно было не мое. Я была скромной, застенчивой, повышенное внимание вызывало физический дискомфорт.
В школе я никогда не поднимала руку, хотя почти всегда все знала, но стеснялась. В пятом классе учительница английского решила научить меня поднимать руку. На каждом уроке она ставила в дневник два, подкрепляя записью «не работала на уроке», а занятые родители в дневник заглядывали не часто. Когда, в очередной раз Мария Петровна потребовала дневник, я на глазах всего класса порвала дневник в клочья. На собраниях или других публичных мероприятиях я никогда не решалась высказаться и даже в магазинах подолгу ждала, когда продавец сам обратит на меня внимание.
После долгих мучительных размышлений, в голову опять ничего не пришло, кроме - не знаешь, что делать - не делай ничего. Никто не знает о моих новых способностях и ощущениях, буду и дальше делать вид, что их нет и попробовать не спеша во всем разобраться самой. Необходимо срочно устроиться на работу, скоро нагрянет в отпуск мама.
Я любила мать, даже в чем-то восхищалась ею, но ее было слишком много. Если я не устроюсь на работу и вынуждена буду все время проводить с ней – это будет катастрофа. Вот уж у кого не было ни тени застенчивости и стеснения. Она умудрялась с каждым продавцом рынка, парикмахером, соседом в автобусе обсудить вопросы политики, экономики, кулинарии, поделиться секретами консервирования. А уж, если она ехала в поезде, ей рассказывали всю подноготную до пятого колена, ей рассказывали секреты, которыми не всегда можно поделиться с лучшей подругой, причем, это не обязательно были люди маминого возраста. Если, ей представлялась возможность, пообщаться наедине с моими друзьями, через полчаса общения она знала о них гораздо больше моего. Поначалу я испытывала неловкость перед друзьями и знакомыми, пыталась оградить их от общения с маман. Но, как ни странно, познакомившись с ней однажды, друзья всегда спрашивали о ней, передавали приветы и даже говорили, как мне с ней повезло. Больше на этот счет я не парилась.
За день до приезда матери я вышла на работу в небольшое частное юридическое агентство «Алиби». Поезд уже пришел, народ рассосался, мы с сестрой неслись по платформе, с ужасом думая, где же теперь нам ее искать. Но искать не пришлось, мама у своего вагона обменивалась адресами и телефонами с очередными попутчиками. Жизнь забурлила, забила ключом. Ежедневно меня ждали сюрпризы: переставлялась мебель, менялись шторы, появлялись новые бытовые приборы. Это было, в принципе, и неплохо, но тот факт, что со мной не церемонились и не советовались, напрягал. Я надеялась, что мать осчастливит своим присутствием меня и сестру в равных долях, но познакомившись с молодым человеком сестры, мать сказала, что будет всем лучше, если встречаться они будут реже.
Конечно, были и плюсы, выходя на площадку, я обычно завидовала жильцам квартир, из которых исходили запахи стряпаного, теперь пусть завидуют они. Я боялась встретиться с матерью взглядом, а встретившись, быстро отводила глаза. Я ничего «не читала», было подозрение, что сканируют меня. В этот приезд, мать не лезла в душу с расспросами, и это было более чем странно. Только один раз она спросила: