В официальные органы не обратились, слабо веря в результат, а главное, не хотелось выносить сор из избы.
Виталий пригласил меня поучаствовать в этом деле. За три дня были опрошены почти все сотрудники, процесс становился все скучнее и скучнее. Вопросы задавал, в основном, Виталий, я секретарила и пропускала через свой «рентген». На вопрос кого подозреваете, ответы были настолько разнообразными, что список подозреваемых по длине, практически, сравнялся со списком ограбленных. Зато ответ на вопрос, почему подозреваете, был типичным. Подозревали всех, кто приобретал вещи и предметы одежды, не укладывающиеся в размеры зарплаты. А так как величина зарплаты была такова, что без сомнения сюда можно было включить всех сотрудников, кроме тех, у кого нетрудовые доходы можно списать на мужа, родителей, бойфренда.
У Виталия были подозрения относительно двух сотрудников, но я точно знала - не они. Это был просто тот тип людей, у которых от слова милиция поднимается температура. Как не пыталась я задействовать свои секретные резервы, в голову ничего не приходило, сны не снились, сотрудники не «кололись». Несколько странный метод краж наталкивал на следующие варианты:
либо вору очень нужны были деньги, но, по сути, он человек добрый, совестливый, и делился по- братски, чтоб пострадавший мог как-то дотянуть до зарплаты;
либо этот человек с психическими отклонениями, который больше развлекается, таким образом, испытывая удовлетворение от того, что насолил, унизил, а оставление части денег – это как роспись: «это опять я», но в эту систему не вписывался последний случай;
либо человек думает, что деньги не считают, не заметят, наверное, каждый в детстве проделывал такой трюк с кошельком родителей, но, исходя из суммы зарплаты налогового инспектора, так мог думать только идиот, хотя, кто знает какова в реалии эта зарплата.
С этими мыслями я вбежала в лифт в здании налоговой. В лифте был один подросток лет двенадцати-четырнадцати:
- На какой этаж молодой человек?
- Ну, на третий.
Глаза у него бегали, на контакт идти не хотел.
- А ты чей-то родственник?
- Тебе- то что?
Все равно никого не найдете, подумал пацан и выскочил из лифта. Значит он знал, кто я и что я тут делаю, сказал не найдете – значит знает кто, либо он, подумала я. У первой же опрашиваемой, я спросила, не знает ли она подростка, который сегодня ей встретился
- Это сын начальницы налоговой, других здесь нет.
- Часто ли они здесь бывает?
- Сейчас редко, а раньше, когда меньше был, здесь и уроки делал, и толкался до вечера, мать ждал. Женщина вышла
- Слушай, Виталий, сворачиваем, это - он, за ним надо проследить.
- Вика, не пари горячку, людей позвали из отпуска, с больничного, мы должны со всеми поговорить. Да и откуда такая уверенность?
- Я точно знаю, его надо найти.
- А что его искать. Я их сосед, школу тоже знаю, давай так, ты остаешься, работаешь по плану, а я иду выполнять твое задание.
Вечером Виталик позвонил:
- Вика, возможно, ты права, он играет в серьезные, взрослые игры в казино и чувствует себя там завсегдаталем. Матери скажу сам, дома, в неформальной обстановке. Ну, ты и голова! До встречи завтра в офисе.
Оказалось, что мальчик и дома таскал потихоньку денежки, и мать чувствовала, что что-то не так, только времени не было вплотную этим заняться, а он все время один, связать же домашние кражи с производственными в голову не приходило.
Наконец-то позвонил Михаил.
- Прилечу послезавтра, в шесть идем в ресторан на день рождение друга, две просьбы: мне надо поесть перед рестораном, иначе испорчу всем праздник, свари что-нибудь, пожалуйста, и не очень наряжайся у нас ребята простые.
- Борщ сварю, а насчет одежды мог и не предупреждать, ты же знаешь, я мышка.
- Знаю, серая мышка в красном джипе, поэтому и предупреждаю, до встречи.
Я поймала себя на мысли, что перестала сопротивляться его напористости и беспардонности.
За столом из двенадцати человек, женщин было только три, включая меня, а все ребята как на подбор. Это был совсем другой мир, мир настоящих мужчин, дружбы, проверенной серьезными испытаниями.
- Вика, у тебя есть любимая песня?