- Хотела, а как вы узнали?
- Много будешь знать, быстро состаришься.
Я неоднократно замечала, что информацию, направленную непосредственно на меня, я могла считывать теперь и затылком. Продолжая философские дебаты сама с собой, а имею ли я право так бездарно, наплевательски относиться к своим способностям, я пришла домой, заварила кофе, закурила и, автоматически переключая каналы телевизора, напала на интересующую меня тему.
В очередном ток-шоу, терзали женщину, которая заявила, что обладает способностями ставить диагнозы и лечить. Она, не в пример мне, была теоретически подкована, говорила о природе своего феномена, об энергетической оболочке каждого человека, о каких-то полях, энергиях. Когда дело дошло до скептиков и на нее набросились медики, актеры, депутаты, женщину стало жаль. А говорили, по большому счету, одно и то же:
- Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
Затем, перешли к практике, если женщина ставила правильный диагноз, говорили, что угадала либо в сговоре с диагностируемым, а если ошибалась, радовались, находя подтверждения своей правоте, хотя работать в такой обстановке – уже, очевидное невероятное.
Вот и ответ на мой вопрос. Общество не готово в это поверить, а я абсолютно не готова ничего этому обществу доказывать и уж, точно, не хочу такой популярности, как у сегодняшней героини ток-шоу. Пройдет время, наверняка, найдутся более азартные, отчаянные люди, которые пробьют брешь в познании этого явления, но это буду точно не я. Положить жизнь на алтарь борьбы, чтобы перед смертью крикнуть – «и все-таки она вертится», это не про меня, революционером нужно родиться. Резюме продуманного выглядело так: служить человечеству, по прежнему, не готова, продолжаю использовать свои, неизвестно откуда и зачем свалившиеся на меня, способности в личных, корыстных, но, исключительно, в мирных целях.
Я неспешно курила в коридоре у окна, обдумывая речь, которую произнесу завтра в суде столицы, куда планировала выехать вечерним поездом. Дело было сложное, но интересное, вознаграждение обещало быть не хилым. Вдруг меня отвлек один момент, свербящий затылок. Очень молодой человек, недавно появившийся в офисе, ничего из себя не представляющий, абсолютно не отягощенный ни интеллектом, ни профессиональными знаниями, стоя за спиной, рассуждал сам с собой:
- А со спины она значительно моложе, тачка крутая, может закрутить, хоть повозит.
Я повернулась, улыбающийся молодой человек поспешил мне на встречу.
- Значит так, молодой человек, ничего у вас не получится, ходить будете пешком, а обращаться ко мне исключительно Виктория Викторовна,
Хорошее настроение стало отличным, до чего же приятно иногда вот так отпинать кого-то.
В поезд я заскочила в момент отправления, в купе была одна женщина, лет пятидесяти, похожая на учительницу, которая едва кивнув, продолжала читать, что меня очень даже устраивало. Не мудрствуя лукаво, я сразу легла спать. Проснулась я от странного звука, который ни с чем, известным мне доселе, не ассоциировался. Пришлось сесть, звук исходил с кровати соседки. Нет, мне, конечно, приходилось слышать различные варианты храпа, но это было что-то с чем-то, так сказать храп на три голоса и на три октавы. Он начинался очень низко, низкие звуки еще продолжали звучать, а к ним уже подключались высокие, которые переходили в какой-то визг по стеклу.
Я попробовала слегка пошуметь, покашляла, пошуршала пакетами, уронила на пол книгу, на храп это не произвело никакого действия. Попробовала снова лечь, укрывшись с головой одеялом, не помогало.
Вспомнился случай, как когда-то в студенческом общежитии, одна девочка решила ночью съесть шоколадку под одеялом, чтоб не делиться с соседями по комнате. Она очень медленно, с остановками открывала фольгу, надеясь, что ее никто не услышит. Проснулись все, сели на кроватях, включили свет, а она в счастливом неведении продолжала манипуляции с фольгой под одеялом. Я не выдержала первой, ударила ее подушкой, она замерла и не шевелилась. Девчонки стащили с нее одеяло и стали, лупить подушками, к съедению шоколадки она еще не приступала. В наказание шоколадку поделили и съели без нее, а когда снова легли спать, она начала икать и, как на нее не кричали, до утра не могла остановиться. В общем, очень хотелось стукнуть тетеньку подушкой, но вдруг она икает так же эксклюзивно, как храпит, до утра все равно не заснуть.
Время два часа ночи, встала, покурила в тамбуре, постояла у окна, спина разламывалась, а прошел один час. Я решительно зашла в купе, нарочито громко хлопнув дверью, храп прекратился, женщина села.
- Извините, я обычно даже не ложусь в поезде, чтоб не отравлять жизнь попутчикам, но вы так быстро и крепко уснули, думала, обойдется, ложитесь, я отдохнула, буду читать. Хотите, верьте, хотите, нет, но от меня муж ушел из-за храпа.