Все закончилось неожиданно, непонятно и странно. Встречи вдруг стали просто редкими визитами вежливости, он был напряжен, старался не встречаться глазами, спешил уйти, а затем исчез вовсе. Выросла китайская стена. Впервые я физически почувствовала свое сердце, оно, то стучало в виски, то замирало на несколько секунд вовсе. Я не спала ночами, да и днем все валилось из рук. Все было странно, не было ни одной логической версии происходящего. У меня не было никаких рычагов, хоть как-то повлиять на ситуацию, «одноклассники», «в контакте» и даже мобильный телефон были еще из ряда НЛО. Его домашнего телефона у меня не было, он всегда звонил сам, адреса тоже, я, толком и не знала, чем он вообще занимался. На автопилоте я ходила на работу, где часто ловила себя на мысли, что смотрю и не вижу, слушаю и не слышу.
Жила я в то время в городе, на восьмом этаже, в двухкомнатной квартире, одна. Едва переступив порог, я вновь и вновь приступала к самоанализу. Мы ни разу за два года не поссорились, я даже не могла допустить мысли, что могла появиться другая, в его бездонных глазах отражалась только я, его слова, его руки, все было так искренне. Возможно, конечно, какие-то проблемы в семье, но он раньше всегда о них рассказывал. Как юрист, я прокрутила даже самую нелепую, безумную версию «брачного афериста», но все мои, громко сказано, драгоценности и скромные сбережения были на месте. Как мне, вообще, такое могло прийти в голову? Оставалось только ждать. Очень скоро у меня день рождения, не может он не прийти. Он обязательно придет, все объяснит, а я ни о чем не буду спрашивать, просто буду такой, что он останется навсегда.
Большим усилием воли я заставила себя пойти в магазин. Маленькое красное платье увидела издалека, все было хорошо, но размер маловат, большего размера не было. Девушка продавец советовала померить. Я свободно проскользнула в платье и, посмотрев в зеркало, поняла, что какой-то плюс из всех затянувшихся минусов получился, платье сидело великолепно. Я продумала все, нам никто не должен помешать, родственникам рассказала о срочной работе и перенесла встречу на выходные, с работы, сказавшись больной, отпросилась. Хроническая усталость и, какая-то внутренняя уверенность, что он придет, подействовали и в эту ночь я наконец-то спала. Длинный звонок межгорода, первой, как и положено, была мама. Я изо всех сил пыталась казаться счастливой и беззаботной, но после короткого поздравления мама перешла к длинному допросу с пристрастием. Она безошибочно через десять тысяч километров всегда чувствовала наши с сестрой проблемы и настроение, хотя, чему тут удивляться, в ней этой самой загадочной крови было пятьдесят процентов. Через четверть часа позвонила сестра, коротко поздравив, стала выяснять все ли у меня в порядке и я безошибочно угадала трехходовую шахматную мамину комбинацию. Надо действовать на опережение, иначе в скором времени появится мамина сестра, что бы, воочию, убедиться и доложить маме о моих проблемах. Тетю я своим звонком перехватила, так сказать, на лету, она уже одевалась в прихожей, чтобы лично заскочить по пути (который никоим образом не проходил через мой дом) поздравить. Все. На остальные звонки можно не отвечать.
Я расстелила белую скатерть, поставила вазу с любимыми желтыми хризантемами, купленными при весьма странных обстоятельствах. Вчера, около десяти часов вечера, я выскочила, купить сигареты. Круглосуточный ларек был прямо во дворе моего дома. Возвращаясь, буквально, натолкнулась на, неизвестно откуда взявшуюся в такое время, старушку с одним единственным букетом. Его любимый, изысканный салат из морепродуктов был готов, стол сервирован. Прическа, макияж, красное платье – все было приведено в состояние полной боевой готовности. Только туфли стояли посреди комнаты, но это тоже был пошагово продуманный маркетинг, а вдруг кто-то из друзей нагрянет экспромтом, они не должны услышать стук моих каблуков, а звонок любимого, два коротких один длинный, я не перепутаю ни с каким другим. Оставалось только ждать.
День был длиною в жизнь. Я не могла ни о чем думать, телевизор раздражал, временами мне казалось, что у меня резко подскочила температура, потом вдруг бросало в холод. Лифт ходил все реже и реже, надежда становилась призрачней. Часы показывали девять, именно в девять вечера я родилась. Достала из холодильника салат, открыла шампанское, пригубила за себя красивую и заревела. Сначала скулила и всхлипывала, потом начала выть и рыдать, размазывая краску, слезы, сопли. Два коротких и один длинный, я рванула к двери, позабыв надеть туфли.
- забрезжил рассвет, я проснулась. Мое счастье сопело мне в подмышку. На столе стояли недопитая бутылка и нетронутый салат, который теперь вероятнее всего придется выбросить. Боясь пошевелиться, я опять ему бесконечно верила, безумно любила, за все прощала, ни о чем не спрашивала, хотя вопрос, что это было, до конца не отпускал. Сквозь закрытые веки я почувствовала его взгляд, пронзительный и напряженный.