Сегодня суд, отбросить все и готовиться. Я недавно устроилась в эту серьезную юридическую компанию, но скажу без ложной скромности, уже зарекомендовала себя и самые безнадежные дела отдавали мне, я не сопротивлялась. Мой мозг был трудоспособным, он запоминал, поставленную задачу, и работал над ней автономно даже тогда, когда я переключалась на что-то другое, решение могло прийти во время кино, встречи с друзьями, во сне. Оставалось только быстро записать и упорядочить.
Мама всегда говорила:
- Вика, если тебе поставить задачу, то снять ее уже невозможно.
У меня аналитическо-математический ум, все точные науки я щелкала, как орешки. Встречались иногда задачи, которые не давались сразу, помучавшись над которыми какое-то время, я убеждала себя, что если не решу я, не решит никто и пробовала встать из-за стола, заняться чем-то другим, даже лечь спать. Но программа была запущена, и кнопки «стоп» не существовало. Если не получалось решить днем, решение приходило ночью, оставалось только встать и записать.
Перед уходом в суд, заглянул директор, дать наставления. Во время напутственной речи он вдруг посмотрел на мои, теперь уже приманикюренные руки, замешкался и покраснел. Я подумала:
- Надо иногда, выглядеть дурой, чаще говорить «не знаю», иначе долго мне здесь не задержаться.
Директор был довольно преклонного возраста и чем чаще обращался ко мне яко бы за советом, тем больше боялся за свое кресло, хотя возможно, это просто мои домыслы.
Ответчиком в суде была налоговая, шансов выиграть, почти не было. Вот тут я вдруг почувствовала, что своих открывшихся сверх способностей можно не только бояться, их можно использовать. Я снимала с языка фразы ответчика и судьи, парировала их мысли, получала удовольствие от их растерянности. Суд, как всегда, отложили, но чаша весов правосудия явно качнулась в мою пользу. Покидая зал, судья подумал:
- Надо навести справки, откуда взялась эта пигалица.
А это значит, что во мне признали достойного противника.
Завтра был выходной, встреча с родственниками и друзьями по случаю отложенного дня рождения, было страшно. Хорошо, что все это будет в кафе, шумно, полутемно. Надо будет больше выпить и постараться не встречаться ни с кем глазами. Действуя по плану, я лишь раз поддалась искушению. Когда сестра говорила комплименты по поводу красного платья, новых сережек, постройневшей фигуры я со страхом заглянула в ее глаза, но мысли сестры совпадали со словами и мы обнялись.
Официант кафе с бесстыдством рассматривал меня, прикидывая, насколько пьяна, и насколько можно меня развести. А когда я вкрадчиво сказала, что пьяна ровно настолько, что в состоянии считать деньги, развести не удастся, а за хамство он не получит даже чаевых, молодой человек от испуга стал икать, а потом никак не мог подбить итоговую сумму. Я отсчитала деньги, а бедный мальчик безучастно взял их, продолжая икать и смотреть на меня, как на инопланетянку. Ну что ж надо учиться жить во вновь предложенных обстоятельствах, выбора все равно нет.
Лифт не работал, почему-то он часто не работал после полуночи, было у меня подозрение, что это проделки Елизаветы Петровны. Проходя мимо квартиры подъездомучительницы, я увидела свет в глазке и представила, как она сидит у двери и записывает всех «заблудших». Нет, видеть сквозь стены я совсем не хотелось.
Я пошарила по стене, нащупала выключатель, щелк, есть контакт, и поняла, как это ни странно электричество перестало быть загадкой. Хорошо, что у меня есть кнопка «стоп», отвел глаза – нет контакта. Страх ушел, попробую отнестись ко всему происходящему, как к занимательному приключению. Главное обозначить для себя табу:
Ни при каких обстоятельствах никому об этом не рассказывать.
«Не заплывать за буйки». Сегодня с официантом я несколько перестаралась. Чувство меры и такта всегда должно быть начеку.
Не использовать информацию, полученную иезуитским способом, во вред информатора, разве что в исключительных случаях, когда он особо этого «достоин».
Постараться окончательно не разочароваться в людях, узнав о них многое, что не должно было бы предназначаться мне.