Еще через год Ника вышла замуж. Маме этот выбор не нравился, она пыталась дипломатично скрывать свои эмоции, но получалось плохо, она перебралась ко мне. Теперь она реже виделась с Валерией, отчего сильно страдала и даже иногда озвучивала свои сомнения вслух: «а не зря ли я переехала?»
Валерия пошла в детский сад и начала бесконечно болеть, поэтому ее все чаще и чаще привозили к бабушке, домой она всегда уезжала со слезами. В конце концов, Ника сдалась, садик бросили, Валерия чаще жила у нас. Бабушка всю свою неуемную энергию обрушила на внучку, в четыре года Валерия отлично читала, считала, знала наизусть бессчетное количество стихов. Память у нее была потрясающая. На день рождения ей подарили толстую книгу сказок Андерсена. Где-то, через неделю, Ника заметила, что она ее уже не читает.
- Валерия, почему Андерсена не читаешь? Не нравиться?
- Я давно прочитала.
- Позвольте, не поверить,
подумала Ника. Но, что бы огульно не обижать ребенка, решила проверить.
- Валерия, а можешь рассказать мне сказку «Гадкий утенок»?
- Конечно. Хорошо было за городом, сено было сметано в стога….
Ника водила пальцем по тексту, Валерия шпарила практически дословно. Вместо того, что бы обрадоваться способностям ребенка, Ника не на шутку испугалась и, заикаясь, сказала:
- Это не нормально, вдруг у нее от перегрузки будет воспаление мозга.
Как мы не пытались ее успокоить, объясняя, что она не перегружается, это происходит само собой, Ника никого не хотела слушать и ревущая Валерия поехала домой, правда, утром, как ни в чем не бывало, вернулась обратно.
Мишка понравился маме с первой встречи окончательно и бесповоротно. В любом нашем споре она вставала на его сторону, всегда понимала и оправдывала. В прочем, и он отвечал ей взаимностью, иногда я рассказывала ему о наших каких-то спорах, но он всегда был на стороне мамы.
В отношениях с близкими, мне удалось поставить заслон (может это и не от меня зависело), но я ничего с них не считывала. Иногда, нарушая свои же правила, пыталась заглянуть в Мишкину голову, получалось – не очень.
История с доктором Сосниным, долго оставалась подвешенной в воздухе, исчез без следа. Но года через два в одном из отдаленных районов нашей области произошел вопиющий случай, после лечения зуба, от сепсиса умер пятнадцатилетний подросток, разгневанный отец пострадавшего из охотничьего ружья, в упор, расстрелял врача. Пресса активно писала об этом случае, и этим врачом оказался «наш» доктор Соснин.
Скажу по секрету, мне, как будто, дышать стало легче, страх, по-видимому, не уходил вовсе, а только забрался глубже и затаился.
Работалось мне по-прежнему хорошо и интересно, с моими «старичками» мы теперь тесно дружили семьями, вместе праздновали все праздники и дни рождения. Удивительное дело, как же трудно мне было с моими сверстниками, и как легко с ними, какое-то более правильное, честное и совсем не меркантильное поколение, хотя судить я могла только по тем людям, с которыми пересекалась, может, в целом, это не так. Выборка для объективного мнения непрезентативная.
Миша, по-прежнему, появлялся редко, как солнышко в заполярье. Иногда это меня вполне устраивало, иногда сильно злило, очень уж долго мы откладываем нашу личную жизнь на потом. Последнюю медкомиссию он прошел с большим трудом, даже полежал в стационаре. Надежда, на то, что его скоро спишут, стала менее призрачной. Хотя, даже себе я не могла ответить, жду я его так долго, потому что безумно люблю или потому что других вариантов не подвернулось. Пока остается одно – гореть на работе.
Как-то я засиделась одна в офисе, не заметив, как за окном стало совсем темно. После «встречи» с доктором, я не то, что бы боялась, но контролировала, что бы уходить не последней. Осознав, что уже поздно и немного страшно, а входная дверь не заперта, я начала быстро собираться. Вдруг, я почувствовала, что за дверью кто-то стоит. Притихла, прислушалась, вроде никого. На цыпочках подошла к двери, тихо. Я быстро закрыла замок и услышала, как от двери кто-то побежал. Хорошо, что я уже знала, что доктор мертв, но было страшно. Несколько раз я брала себя в руки, подходила к двери, слушала тишину, но выйти не решалась. Звонить Николаевичу, вроде как, стыдно. Я бы уже осталась ночевать, диванчик в комнате отдыха был, но дома один Банди, мама не во время уехала на юбилей подруги.