Когда я вернулась в офис, Николаевич сказал:
- Вика, если к нам пытались попасть, попытка может повториться, мы сейчас с Васильевичем отъедем, документы, за которыми, по-видимому, охотятся, отвезем в банковскую ячейку. У тебя два варианта: домой или закройся изнутри и жди нас, никому не открывать, если что, снова жмешь на тревожную кнопку.
- Выбираю второй вариант.
Проводив свое начальство, я стояла у окна. Теплый, солнечный день, неспешный город, спокойные, улыбающиеся люди, проходящие мимо – все как всегда. Очень интересно, что же происходит? Вспомнила последних посетителей, разговоры в офисе, ничего необычного.
В дверь деликатно постучали, выполняя инструкцию, я не реагировала, но почему-то продолжала стоять у окна. Вскоре, прямо передо мной, за окном, появилась пожилая женщина, жестикулировала, что-то пыталась спросить. Очень неловко было отмораживаться, белый день, вокруг люди, я открыла дверь. Старушка, что-то спрашивала, но была как будто напуганной, и речь, словно заученная наизусть.
Дверь резко открылась, вошли трое молодых людей, один из которых был в шлеме, двое других даже не пытались скрывать своих лиц. Двери закрыли изнутри, куда и когда исчезла старушка, я не заметила. Тот, что был в шлеме, с пистолетом, остался у двери и раздавал распоряжения.
- Ключ от сейфа на стол!
Какой же у него отвратительный, гнусавый голос, и как хорошо, что ключ без угрызений совести можно отдать, к пыткам я, точно, не готова.
- Он должен быть в ящике стола.
Голос у меня дрожал, был похож на электронный. Ключ был на месте. Гнусавый приказал одному заняться сейфом, а второму мной. Меня бесцеремонно примотали к креслу, заклеили скотчем рот и больше не замечали. Ребята, не спеша, очень профессионально, обыскивали сейф, столы, шкафы, а в нескольких метрах за окном проходили люди, слышался беспечный смех. Очередь дошла до моего стола, меня вместе с креслом передвинули, как мебель. Просмотрев все и ничего не найдя, эти три мерзавца, угрожающе встали вокруг меня. Гнусавый, наставив пистолет, сказал:
- Ну, давай рассказывай.
В это время, у него зазвонил телефон, и он сказал:
- Сматываемся.
На прощанье Гнусавый, в сердцах, пнул мое кресло так, что оно прокатилось через всю комнату и врезалось в стену. Прихватив компьютер Васильевича, они исчезли. Буквально в следующий момент, вошли мои старички. Спокойно размотали меня, безжалостно содрали скотч со рта, это очень больно, по-деловому размяли мне руки, шею.
- Вика, соберись, попей чаю, сейчас приедет полиция, и она тебя будет долго мучить, ничего не поделаешь, ты единственный свидетель. Испугалась?
- А, знаете, не успела, вчера страшнее было.
- Молодец, Вика, прости, что и тебе из-за нас, старых дураков, досталось.
- Прощу, если все расскажите.
- Вечером, за кружкой чая, надеюсь, ты нас опять примешь?
- Куда же я денусь?
Допрашивали не просто долго, а очень долго, один и тот же вопрос задавали много раз. Мне уже стало казаться, что мне не только не верят, но и подозревают в сговоре. И вдруг, я отловила себя на мысли, что с каждым следующим повтором одного и того же вопроса, у меня всплывали новые и новые детали. Наверное, этот метод работает не только со мной.
Наконец-то уехала полиция, мы пытались прибрать разграбленный офис, молчали. Первым не выдержал Василич:
- Слушайте, невозможно, делать эту «грязную» работу на трезвую голову, предлагаю снять стресс.
Николаевич, молча, достал бутылку коньяка, три стакана, налил, они взяли стаканы и смотрели на меня:
- Бери, Вика, тебе это нужно больше, чем нам. До вечера все выветриться, а заодно научим тебя, как можно безнаказанно пить за рулем.
Приказ начальства – закон для подчиненного. Уже через мгновение, это странное предложение показалось мне очень правильным. Сначала приятно потеплело в желудке, потом это тепло разлилось по всему телу, напряжение отпустило, такую дозу залпом и без закуски я пила впервые.
- Ну вот, Вика, наконец-то, румянец появился. По второй или кофе?
- Я кофе.
- Тогда и мы кофе. Да, Васильевич?
- Согласен. Вика, прости нас, досталось тебе сегодня.
Он по-отечески обнял меня, тут я и разревелась.