Я написала Вике сообщение с поздравлением и позвонила Мишке, но он не ответил. Позвонил незнакомый номер, я не ответила, сюрпризов ночью не хотелось. Не спалось, видимо совесть есть, только где-то затихарилась. Наверняка, своим невниманием обижаю маму, частенько не выполняю обещаний, данных Валерии, она мне как-то в сердцах сказала:
- Все равно обманешь.
Занервничал, залаял Банди, остановился у калитки автомобиль, я напряженно прислушивалась к ночным звукам улицы, давно не оставалась одна ночью, нервы не к черту. Банди лаял у двери, я с баллончиком, стараясь не шуметь, спускалась на первый этаж, ступеньки скрипели, колени тоже. Услышав звук поворота ключа в замке, я вскрикнула, нажала зачем-то на баллончик и упала с лестницы, хорошо хоть оставалось две или три ступеньки.
- Вика, что случилось?
- Мишка, ты дурак? Зачем так пугать?
- Прости, ты звонила, когда я был в вертолете. Телефон сел, позвонил с чужого, ты не отвечаешь, вот я, не заходя домой, и погнал, понял – опять куда-то влипла.
Глаза плакали и чесались, колено болело, но на душе полнейшее спокойствие, профессиональная помощь пришла, как всегда, вовремя. Миша проветривал дом, промывал и закапывал мне глаза, привязал лед к моему колену, варил пельмени, заваривал чай с шиповником и мятой. Надежное, классное, но такое редкое, мое счастье! Про всех расспросил, все расставил по местам, даже с моими угрызениями разобрался на раз. Сказал, что мои родные давно знают, какая я и ничего, выходящего за рамки моей сущности от меня не ждут и вряд ли очень удивились, что я не заметила, что Ника беременна, к стати, он заметил еще несколько месяцев назад.
Поговорили мы и про проблемы на моей работе. Здесь Михаил не был так оптимистичен. Психологический портрет человека, который долго-долго вынашивает месть, не предполагает отказ от нее, Васильевичу, всерьез, угрожает опасность.
- А почему же он, вроде как, отстал?
- Здесь, ключевое слово – «вроде как». Отложенная месть особенно сладка, он знает, где живет, работает его жертва, возможно, он продолжает следить за каждым шагом Васильевича, думает, что в любой момент может осуществить свое намерение. Именно сам этот процесс доставляет ему удовольствие. Скажу крамольную вещь, но как только он расправится с жертвой, ему не о чем будет мечтать, незачем жить. Он будет напоминать о себе, зря вы убрали охранника, его обидит то, что вы осмелели, боюсь, в ближайшее время он о себе напомнит.
- Миша, интересно, а мои «старички» понимают серьезность положения?
- Думаю, понимают и что-то предпринимают.
Светало, а мы никак не могли наговориться, пугало лишь одно – встанет и исчезнет. Даже вопрос: «надолго ли?», я не решалась задать, боясь услышать: «пора». Наконец-то, Мишка захрапел на полуслове, а я, памятуя, что нужно быть заботливее, решила удивить его завтраком. Сырники по рецепту Надежды Петровны с вареньем из ревеня получились на славу. От запаха жаренного, обжора, тут же, проснулся, уплетал за обе щеки, нахваливал, а в конце трапезы сказал:
- Пожалуйста, все двенадцать дней моего отпуска, только такой завтрак.
- Мишка, что же ты сразу не сказал, что у тебя отпуск.
- Боялся обрадовать раньше времени.
- Чем будешь заниматься?
- Исключительно тобой, если ты не «против»? Поедем, отпросимся у твоего руководства, заберем Валерию, маму повозим, наверняка, что-то надо для Ники купить, в больницу съездим, покричим под окнами, а дальше по обстоятельствам.
- Мишка, спасибо, когда ты рядом, с тобой мне легко быть чуткой и отзывчивой.
Скажу честно, мне бы никогда в голову не пришло кричать под окнами роддома, я всегда думала, что так бывает только в кино.
На работу мы слегка опоздали, Николаевич был один, Васильевич задерживался, хотя, это на него совсем не похоже. Мужчины поручили мне приготовить кофе, сами пошли в кабинет посекретничать. Позвонила Надежда Петровна и сказала:
- Ночью, на стоянке, сгорел наш автомобиль, Васильевич с сердечным приступом в больнице, я с ним.
Мы помчались в больницу. Там уже был следователь. Врач сказал:
- К счастью, до инфаркта не дошло, но с недельку придется полежать.