Вместе с Эдуардом Александровичем, вошли еще двое статных, с убеленными висками мужчин, в штатском.
- Это – Виктория. Виктория, для того, что бы у нас не было сомнений, мы приготовили маленький эксперимент. В этом конверте шесть фотографий. Некоторые из людей, представленных на фотографиях, живы. Мы точно знаем ответ, а вы попробуйте определить.
От экзаменаторов веяло холодом и неверием, казалось, они, со злорадством, ждали моих ошибок. Не спеша, по одной я доставала фотографии из пакета и без колебаний и сомнений раскладывала в две стопки. Как я это делала? Сама не знаю.
- Три-три, справа – живые.
Никаких эмоций не последовало, переглянулись и положили передо мной следующий пакет. Там были три фотографии одного человека в фас, профиль, во весь рост.
- Он жив, только какой-то не такой. Он рядом, вы его видите, но не узнаете.
- Как не узнаю?
- Я не знаю. Извините, если не помогла.
- Вика, пожалуйста, успокойтесь, положите фотографии в пакет, попейте воды. А теперь, все сначала.
Я безоговорочно выполняла все указания.
- Достаньте фотографии, разложите на столе. Этот человек, жив?
- Да.
- Где он?
- Он рядом с вами.
- Почему я его не вижу.
- Вы видите, только не узнаете, он не похож на себя.
- Вика, спокойно подумайте, какой он?
- Не знаю, я его не вижу.
- Почему не видите?
- Он в машине, старая иномарка, похожа на «жигули», темно синего цвета.
- Номер машины?
- Не вижу.
- Почему?
- Его закрывают колеса, цветные колеса, это детская площадка.
- Он один?
- Не вижу.
- Вика, возьмите фотографии в руки, внимательно посмотрите. Вы встречали когда-нибудь этого человека?
- Нет.
- Этот человек жив?
- Да.
- Положите фотографии в пакет, положите на стол.
- Этот человек жив?
- Да.
Два человека, которые так и не были мне представлены, не прощаясь, вышли.
Эдуард Александрович сказал:
- Виктория, думаю, вы понимаете, что наш разговор был конфиденциальным? С вашим другом уже все в порядке, через четыре дня будет дома, сам все расскажет, если посчитает нужным. Обращайтесь.
Я еле тащила ноги, как будто бы целый день занималась тяжелым физическим трудом, или побывала под прессом. Безумно хотелось закурить, не доходя до машины. Но приостановившись у киоска, поняла, что даже язык от усталости не шевелится. Это не был гипноз, я не спала и все помню. В тоже время, моя воля была полностью подавлена. Монотонный, бесстрастный голос распоряжался мной, как хотел. Хорошо, что я изначально не собиралась ничего скрывать, или привирать. Конечно, на них не произвело никакого впечатления мое умение читать мысли. Им даже не надо утруждаться «читать», надавят своей «мягкой» силой, расскажешь все, о чем и сам забыл. Вдруг бы ему взбрело в голову спросить:
- Не знаете ли вы, Виктория Викторовна, куда делся пистолет Николаевича?
От этих мыслей, где-то в животе похолодело. Я еще и Мишку засветила, хоть бы ему этот интерес не навредил. А ведь мне, даже, никто спасибо не сказал.
Наконец-то, доковыляла до машины, закурила, успокоилась, начнем сначала. Нужно посмотреть на всю эту историю с другого ракурса. Он друг Васильевича, именно Васильевич ему что-то обо мне рассказывал. Васильевич не мог порекомендовать меня плохому человеку. Не смотря на то, что мне не понравился метод общения, надо честно признать – результат был. Под прессингом мне удалось «разглядеть» новые факты. А с какой оперативностью, он узнал о моей пропаже. Больше я не волнуюсь, готовлюсь к встрече с Мишкой.
От утешительных мыслей легче не стало, приехав домой, я завалилась спать и проспала шестнадцать часов.
Через четыре дня, как было обещано, Мишка был дома. Часов в восемь вечера он позвонил по телефону, сказал, что уже у себя в квартире, сегодня будет отмываться, приводить себя в порядок, у нас появится завтра.