- Удачно?
- Да, спасибо. Пообещай, что сюрпризов не будет.
- Предсказывать не буду и напиваться тоже.
Интерьеры народу понравились, но, к сожалению, «минута славы» была с изрядной горчинкой зависти. В общем, при неформальном общении с новыми коллегами меня настигли новые разочарования, в прочем, я не удивлялась. Если представить, что меня кто-то так же сканирует, вряд ли я выгляжу лучше.
Поздняя осень и зима исключали уличные работы, но задача была поставлена. Я делала проекты, готовила материалы, сделала куклу-чучело, изучала вопросы озеленения и с нетерпением ждала весну. И она пришла.
Я с таким упоением работала, не хватало только времени в сутках. Чем длиннее становился день, тем раньше я вставала, чтобы успеть до работы приклеить несколько камешков.
Ранним субботним утром я вдруг вспомнила, что для намеченных планов мне необходим камыш, и решила быстренько сбегать вниз к мостику и нарезать. Собак не взяла, чтобы не тратить время на их купание. По всему периметру лимана были построены плавающие домики для рыбаков, с ближайшего мне что-то кричали, но я не обращала внимания. Я уже складывала камыш в пакет, когда увидела, что рыбак плывет к моему мостику, хотя вода в лимане грязная, дно илистое и обычно купаются только те, кто много выпил. Он запрыгнул на мостик и сразу побежал ко мне. Пока я сообразила, что нужно убегать, было уже поздно. На крутой тропинке, ведущей к моему дому, он схватил меня за щиколотку ноги и, как добычу, поволок вниз. В двадцати метрах был мой дом, почувствовав неладное, лаяли мои, закрытые во дворе собаки.
Я пыталась кричать, но он с размаху ударил меня по губам, рот наполнился кровью. Нащупала рукой бутылку и стукнула со всей силы по тупой, лысой, мокрой башке, но бутылка была из какого-то облегченного стекла, она даже не разбилась. Голова тоже осталась целой, а ее хозяин только еще больше рассвирепел, вырвал у меня бутылку и огрел ей меня. У меня все «поплыло», единственное, о чем я думала в этот момент:
- Нужно запомнить эту рожу, эту отвратительную волосатую родинку около левого уха, эти огромные рыхлые, почему-то ярко красные губы, «блядскую» ямочку на подбородке.
Как только я начинала издавать какие-то звуки, он закрывал мне рот, а одновременно и нос своей вонючей огромной ручищей. От недостатка кислорода я опять «отъезжала», запечатлев снова и снова эту гадкую рожу. Господи, как же обидно, когда не можешь «глаз за глаз, око за око». Если бы у меня была хоть какая-то возможность отомстить, даже ценой собственной жизни, я бы, не моргнув глазом, сделала это. Чувство ненависти к этому подонку было больше, чем желание жить.
Казалось, это не закончится никогда, это безмозглое чудовище еще и хрюкало от удовольствия. Собрав последние силы, я вцепилась всеми своими ногтями ему в глаза. Он взвыл, вскочил, и принялся меня, остервенело пинать, осыпая отборной бранью. Я сгруппировалась в комочек, пыталась закрывать голову руками, наверху мои охрипшие собаки издавали душераздирающие звуки.
Открыв глаза, я увидела солнце в зените и ни облачка. Кожу лица и груди пекло так, как будто бы ее вовсе сняли. Болело все. Убедившись, что руки и ноги на месте и я могу ими двигать, я села. Ни на моем мостике, ни на ближайших рыбацких, никого не было. По-прежнему выли мои бедные собаки. Мои разбитые, с запекшей кровью губы при малейшем шевелении треснули и снова закровили, болела голова, ребра, одно бедро, на которое пришлось самое большое количество ударов, превратилось в сплошную, большую гематому, изорванная одежда валялась рядом. А главное, нет таких слов, чтобы рассказать, как болела душа.
Я собрала в охапку то, что осталось от моей одежды, и в абсолютном неглиже поковыляла в гору. Вопрос об обращении в правоохранительные органы не стоял, в принципе. Найдут ли? Накажут ли? Это большой вопрос, а вот то, что мой позор и унижение подвергнется огласке и сделает мою жизнь, еще более, невыносимой, это факт. Хорошо, что мамы нет дома, ни с кем не хотелось делиться своей бедой и своим позором.
Мои бедные собаки чуть не сошли с ума, они жались ко мне, облизывали, виновато заглядывали в глаза, как будто бы извиняясь за то, что не помогли. Под калиткой была прорыта огромная яма, еще немного и они вырвались бы мне на помощь. Остатки рваной одежды я бросила в камин и, не смотря на жару, тут же его растопила, следом отправила и шлепанцы, как свидетелей моего унижения и позора.