Около двух я слышала, как пришла Марина. Если я правильно поняла, она была не трезва. Анатолий ругался, она в ответ что-то мычала. Вот нравы нынешней молодежи, но об этом я, точно, не расскажу Ане.
Сквозь сон, я услышала крадущиеся шаги в коридоре, не смотря на видимую успокоенность, внутри у меня снова началась паника. Сон бесследно исчез, я молниеносно вытащила из сумки газовый баллончик, бесшумно подошла к двери и прислушивалась к каждому шороху. От страха все органы чувств были предельно обнажены, я слышала даже хруст суставов ног, проходящего, но коридору человека. Открылась, затем закрылась дверь и послышались приглушенные голоса.
- Ты что творишь? Ты зачем пришла? Ты не понимаешь, что мы не одни?
- Да, спит она давно, мымра старая.
Я даже не сразу поняла, что это про меня, а я и не заметила, как постарела, на полном серьезе, боялась, как бы Анатолий на меня не запал. Стою, как дура с баллончиком.
- Марина, уйди от греха. Успокойся, давай дадим матери спокойно умереть.
- Никуда я не уйду, мы тихонько.
Дальше, мне уже ничего не хотелось слышать. Я прошла к кровати, суставы скрипели, но их, точно, никто не слышал. Села, закрыла уши руками, хотелось быстрее покинуть этот дом. Пять часов пятнадцать минут. Выбежать и бежать, даже с баллончиком, было страшновато, такси будет в шесть, только бы не встретится с Анатолием.
Я в «домике». Машина послушно завелась, я закурила и дала себе установку ни о чем не думать, информация должна вылежаться.
Поспать не удалось, поработать не получалось, в общем, как ни старалась я отодвинуть осмысление, произошедшего, оно не отодвигалось. Звонила Аня. Прости, Аня, считай, что меня нет, не знаю пока, что тебе сказать.
Материнское сердце все чувствовало, только спасать Марину уже поздно. Анатолий, спящий со своей несовершеннолетней дочерью, неважно родной или нет по крови, преступник. Но, кто хочет и может, это доказать? Я, нет. Допустим, справедливость восторжествует, Анатолия упекут в тюрьму. Это отравит последние дни Ане, рассорит ее с дочерью. Марина потеряет и мать и отца, попадет в детский дом, в лучшем случае останется с бабушкой в деревне, что тоже не сделает ее счастливой. Нужна ли справедливость, за которую нужно заплатить такую высокую цену? Я не знаю ответа на этот вопрос. Почему я должна, принимать это сложное решение? По большому счету, я этой семье никто, просто мимо проходила.
Количество не отвеченных звонков от Ани уже больше десяти. Надо принимать решение.
- Аня, привет, извини, гуляла со своими собаками, забыла телефон дома. Не волнуйся, все хорошо, у тебя прекрасная дочь, Анатолий очень заботливый отец.
- Спасибо, Вика, ты меня спасла, скажи номер счета, я перечислю тебе деньги.
- Анечка, не вздумай, рада была помочь, если что, обращайся.
Как то так, пожалев Аню, я приняла на себя ответственность, за вранье, и не представляю, что теперь с этим делать. Когда, так нужна поддержка психолога, его, как назло, рядом нет.
Становлюсь стресса- устойчивой, а том смысле, что когда эти стрессы частенько по голове, привыкаешь, учишься от них отстраняться. Месяца через три, позвонил Анатолий и сказал, что Аня умерла. Я не узнала его голос, не сразу поняла о какой Ане идет речь. Дала себе установку, если ничего нельзя предпринять, нужно забыть, и сделала это.
На похороны я не пошла, не хотела смотреть на «убитых горем», мужа с дочерью. Вечером, помянула подружку, и все сомнения снова вернулись. Сомневалась долго, до дна бутылки, потом попросила у Ани прощения и пошла спать.
Сознание, подогретое алкоголем и взбудораженное рассуждениями о торжестве несправедливости и избежании наказания, привело к ночным кошмарам. Всю ночь я пыталась этот вопрос решить, причем, кардинально. То я гнала Анатолия машиной, ослепленный фарами, он как заяц, прыгал, с одной стороны узкого переулка к другой, пока я безжалостно ни растаптывала его шинами. То, вдруг, у меня снова появлялся пистолет Николаевича, я любовно протирала дарственную надпись, чистила его, заряжала и осторожно подкрадывалась по коридору к спальне Анатолия, и у меня предательски скрипели суставы. Был и вариант отравления.
Проснувшись утром, я сказала себе:
- Ну, не могу же, я стать серийным убийцей? Хоть бы его гром разбил.
Не знаю, как мне могло прийти в голову, такое пожелание, но где-то, через неделю, была гроза, и молнией убило мужчину. А еще через некоторое время, позвонила Марина и сказала: