Сумки и чемоданы, которые я запихнула внутрь, практически выпрыгнули наружу. Да, все мои вещи поместились в «Вольво». Но это не значит, что запихивание их внутрь не было тяжким трудом.
Она взвалила рюкзак на плечо, затем достала чемодан.
— Правда, я могу это сделать, — моё лицо покраснело при виде того, как моя новая начальница тащит мои вещи. В чемодане, который она несла, было моё нижнее белье и тампоны.
Но Элоиза проигнорировала меня, направившись к стальной лестнице гаража.
— Поверь мне, — Уинслоу подошла к багажнику. — Чем скорее ты просто согласишься с Элоизой, тем легче тебе будет жить. Она настойчива.
Я почувствовала это, когда она отказывалась слушать, что мне придется отклонить предложение о работе. Она приказала мне ехать в Монтану, пообещав, что у нас будет дом, как только мы приедем.
— Я учусь этому, — я хихикнула. Это был первый смех за... ну, за долгое время.
Я прижалась к Дрейку ближе, вдыхая его детский запах. Стоя на земле, я позволила себе снова дышать. На один удар сердца. Потом два. Я позволила подошвам своих ботинок нагреться от камней. Я позволила своему сердцу выскочить из горла и вернуться в грудь.
Мы сделали это.
Возможно, Куинси не станет нашим домом навсегда. Но перспективы были для мечтателей. А я перестала мечтать в тот день, когда начала составлять рейтинг своих худших дней. Их было так много, что это был единственный способ двигаться вперёд. Знать, что ни один из них не будет таким ужасным, как самый первый. Знать, что если я пережила этот день, то смогу пережить и второй, и третий, и четвёртый.
Сегодня был пятый.
Всё началось на заправке в Северной Дакоте. Я остановилась там прошлой ночью, чтобы немного поспать. Двадцать минут, это всё, что я хотела. Затем я планировала снова отправиться в путь. Дрейк был в отключке, и я не хотела будить его, таща в грязный отель.
Дремать в машине было опрометчивым решением. Я думала, что нахожусь в безопасности на освещенной парковке. Мои глаза были закрыты не более пяти минут, когда водитель грузовика постучал в моё окно, облизывая губы.
Я рванула с места и, надеюсь, переехала ему пальцы ног.
Мое сердце бешено колотилось в течение следующего часа, но как только адреналин иссяк, под кожей поселилась глубокая усталость. Я боялась заснуть за рулём, поэтому остановилась на шоссе, чтобы выпрыгнуть и пробежаться под звёздами. Я продержалась целых тридцать секунд, прежде чем жук залетел под рубашку и оставил два укуса вдоль рёбер.
Укус не давал мне уснуть в течение следующего часа.
На рассвете я нашла другой поворот, чтобы остановиться и переодеть Дрейка. Когда я подняла его с сиденья, его вырвало на мою рубашку, заставив меня подмыться с помощью детских салфеток. В любой обычный день это не было бы большой проблемой. Но это практически стало последней каплей, и я была близка к тому, чтобы сломаться.
Во время нашей последней остановки на заправке он начал плакать. За исключением нескольких перерывов для короткого сна, с того момента он и не переставал.
Несколько часов такого плача, и я была измотана. Я устала. Я была напугана. Я нервничала.
Мои эмоции боролись друг с другом, сражаясь за первенство. Сражались за то, чтобы выбрать ту, которая подтолкнёт меня к краю.
Но мы сделали это. Каким-то образом мы сделали это.
— Пойдём, проверим наше новое место, — я поцеловала Дрейка, пока он извивался - должно быть, он был голоден, — а затем снова переложила его в другую руку. Одной рукой я вытащила следующую сумку из багажника, но забыла, насколько она тяжёлая. Нейлоновый ремень выскользнул из моих пальцев, и сумка плюхнулась на землю. — Уф.
— Я возьму это, — глубокий, грубый голос раздался у меня за спиной, затем послышался хруст ботинок по гравию.
Я стояла, готовая улыбнуться и представиться, но как только я заметила мужчину, идущего в мою сторону, мой мозг отключился.
Высокий. Широкий. Татуированный. Великолепный.
Почему я продолжала вести машину прошлой ночью? Почему я не остановилась в отеле с душем?
Я была не в том положении, чтобы влюбляться в парня. Новая Мемфис - мама Мемфис была слишком занята выведением пятен от молочной смеси со своих рубашек, чтобы красоваться перед мужчинами. Но старой Мемфис - одинокой, богатой и всегда готовой получить оргазм или два - очень, очень нравились сексуальные бородатые мужчины.
Он нагнулся и поднял сумку, а затем взял из багажника самый большой чемодан. Под серой футболкой его бицепсы напряглись, когда он нёс их оба к гаражу. Узкие бедра. Поджарые предплечья. Длинные ноги, обтянутые выцветшими джинсами.
Кто он? Жил ли он здесь? Имеет ли это значение?
Дрейк заскулил, и этот звук выключил лазерный луч, которым был мой взгляд, направленный на скульптурную задницу этого парня.
Что, черт возьми, со мной было не так? Сон. Мне нужен был сон.
Прежде чем кто-нибудь успел перехватить мой взгляд, я опустила подбородок и бросилась за ним, задержавшись достаточно долго, чтобы взять сумку с подгузниками с заднего сиденья.
Металл на лестнице издавал низкий гул при каждом шаге. Мужчина почти добрался до лестничной площадки, когда оттуда выскочила Элоиза.
— Хорошо, ты помогаешь, — она улыбнулась ему, затем помахала нам всем рукой. — Нокс Иден, познакомься с Мемфис Уорд. Мемфис, это мой брат Нокс. Это его дом.
Нокс поставил сумки и вздернул подбородок, — привет.
— Привет. Это Дрейк. Спасибо, что сдал нам своё место.
— Я уверен, что в городе найдётся другое место, — он бросил на Элоизу взгляд. — Скоро.
Напряжение, царившее в лофте, было плотнее, чем движение на Восточной Тридцать четвертой от Рузвельта до Пятой авеню.
Уинслоу изучала полы медового цвета, в то время как Элоиза сузила взгляд на брата.
Тем временем Нокс никак не мог скрыть раздражение на своём лице.
— Это место не сдаётся в аренду? — для моего дня было бы в порядке вещей прибыть куда-то, где я была нежеланной гостьей.
— Нет, не сдаётся, — сказал он, в то время как Элоиза ответила. — Да, сдаётся.
— Я не хочу доставлять неприятности, — у меня забурчало в животе. — Может, нам стоит найти другое место.
Элоиза скрестила руки на груди и подняла брови, ожидая, пока её брат заговорит. Она была слишком красива, чтобы быть пугающей, но я бы не хотела, чтобы кто-нибудь смотрел так на меня.
— Ладно, — проворчал Нокс. — Оставайся столько, сколько тебе нужно.
— Ты уверен? — потому что это звучало так, будто он лжёт. Я слышала много лжи, будучи нью-йоркской светской львицей.
— Да. Я принесу остальные вещи, — Нокс пронёсся мимо меня, в нос ударил аромат шалфея и мыла.
— Извини, — Элоиза прижала ладони к щекам. — Ладно, я должна признаться. Когда ты позвонила и сказала, что в городе нет ни одной квартиры, я тоже навела справки. И ты права. В твоём ценовом диапазоне нет ничего доступного.
Я застонала. Значит, она свалила меня на своего брата. Я была благотворительностью.
Старая Мемфис отказалась бы от благотворительности.
У мамы Мемфис не было такой роскоши.
— Я не хочу вторгаться.
— А ты и не вторгаешься, — сказала Элоиза. — Он мог бы сказать мне «нет».