— Я не знаю. Мы не пошли. Я попросила его быть моим спутником, а он сказал, что не может пойти, потому что там будет его жена. Он сказал это так, как будто это было очевидно. Что я должна была знать, что я всего лишь его любовница.
— Ты понятия не имела.
Ещё больше вины и еще больше стыда омрачили ее лицо.
— Нет. Может быть, я должна была. Но старой версии меня нравился этот пузырь.
— Ты доверяла ему.
— Это была ошибка.
— Не твоя, милая, — этот ублюдок обманул её намеренно.
— Я порвала с ним. Обозвала его множеством слов и сказала ему забыть моё имя. А через несколько недель, я почувствовала себя не очень хорошо. У меня была задержка и...
— Ты узнала, что беременна.
Она коснулась щеки Дрейка.
— Я небрежно относилась к контрацепции. Безответственность была еще одним недостатком прежней меня. Я пропускала день приема таблеток. Я проводила ночь у него и сразу же шла на работу, а на следующее утро принимала двойную дозу. В общем, я была чёртовой идиоткой. Но я не жалею об этом.
— Не стоит, — этот маленький мальчик был чудом.
Судя по всему, он изменил жизнь Мемфис. Было почти невозможно смотреть на неё и представлять себе женщину, которую она описывала. Возможно, она была слишком строга к себе. Но я не сомневался, что она изменилась.
— Вся правда открылась после этого. Та его квартира не была его домом. Именно там он спрятал свою тайную шлюху, — её подбородок дрожал. — Мой отец сегодня назвал меня шлюхой.
— Какого хрена? — Боже, как я жалею, что не дал вчера этому мудаку в морду. Я не должен был позволять ей идти и разговаривать с ними наедине.
Мемфис пожала плечами, ее глаза избегали моих.
— Посмотри на меня, — я подождал, пока она поднимет подбородок. — Да пошёл он к чёрту за такие слова.
— Да, — пробормотала она. — Всё равно... Гугл точно сказал бы мне, кто такой Оливер. Я нашла его в тот день, когда он сказал мне, что женат. Интернет был очень информативным. Это был второй худший день в моей жизни. День, когда я поняла, насколько доверчива и поверхностна я была.
— Это не твоя вина. Доверять тому, кто тебе дорог - это не плохо.
Она встретила мой взгляд, её глаза смягчились. Нас обоих обманули те, кого мы любили. Я тоже доверял Джинне.
Расстояние между нами было слишком большим, поэтому я встал и обошёл кофейный столик, протянув руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. Затем я забрал Дрейка из её рук и потянул её в гостевую спальню.
Скоро мы купим настоящую кроватку. Мы уберем эту кровать отсюда и сделаем из неё детскую. Дрейку нужна была своя комната.
Я уложил Дрейка в его кроватку, затем притянул Мемфис к матрасу и прижал её к своей груди.
— Что случилось, когда ты сказала ему, что беременна?
— К тому моменту я знала, кто его жена и какие домыслы ходят о ее семье. Это напугало меня до смерти. Я боялась, что она узнает об интрижке, о ребёнке и решит прийти за нами. Я вообще не собиралась говорить Оливеру, но однажды он появился у меня дома.
— Он хотел, чтобы ты вернулась?
— Нет, он хотел моего молчания. Он добавил несколько угроз о своей жене и о том, что она ревнива. Что она была связана с опасной семьёй, и что это бы неприятным для бизнеса моей семьи. Всё это было очень практично, и он, очевидно, уже говорил об этом раньше. Он предложил мне пятьдесят тысяч долларов, чтобы наш роман оставался в тайне.
Я откинулся назад, встретившись с её глазами.
— Но ты ведь не взяла их, не так ли?
Она покачала головой.
— Мне не нужны были его деньги. Всё, что мне было нужно, это его согласие. Что мой ребёнок будет моим и только моим. Я бы молчала, если бы он передал все права.
С самого начала она боролась за Дрейка.
— Это моя девочка.
Улыбка растянула её губы.
— Я почти не рассказала ему о ребёнке. Я почти умолчала об этом. Но я не хотела всю жизнь оглядываться через плечо, гадая, узнает ли он. Думать, захочет ли он Дрейка. Это была возможность для переговоров, и я ей воспользовалась.
— Так что он ушёл.
— Он ушёл, — прошептала она. — И пока мне не понадобится почка, печень или любой другой орган этого человека, чтобы спасти жизнь Дрейка, я никогда больше не буду говорить о нём. Когда-нибудь, я уверена, Дрейк спросит. Но это уже заботы на завтра. Я не хочу, чтобы он был рядом с Оливером.
— Хорошо, — я глубоко вздохнул и притянул её ближе. Так было лучше. И если Дрейку когда-нибудь понадобится почка, печень или любой другой орган, он сможет взять мои, если, конечно, они совпадут.
— Нехорошо, — она отстранилась, перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Кто-то знает.
— Что? — я напрягся. — Кто?
— Я не знаю. Но это причина, по которой мои родители здесь. Одна женщина шантажирует папу. Она сказала, что обратится в прессу и скажет, что у меня есть ребёнок Оливера.
— Блять.
— Именно... — она потерла виски. — Я боялась задавать слишком много вопросов сегодня. Мама и папа подозревают Оливера, но я не собиралась это подтверждать. Там целая запутанная история. Ходят слухи, что у моего деда были связи с мафией, когда он основал отели «Уорд». Если это правда, отец разорвал их несколько десятилетий назад. Но это его пугает.
— Дерьмо, — пробормотал я. — Что будет, если эта женщина пойдет в прессу?
— Я буду отрицать это. Оливер будет отрицать это. Но слухи будут бушевать. И его жена, несомненно, заподозрит, что у нас был роман.
— Это её проблема. А что насчёт Дрейка? Какое соглашение вы заключили?
— У меня есть подписанный документ, в котором говорится, что он отказывается от всех родительских прав. Но... он не заверен нотариально. Он не подан. Я рассчитываю на то, что он никогда не передумает. А если передумает...
— Если передумает, он получит ожесточенное сопротивление. Он не получит Дрейка.
— Он не получит Дрейка, — повторила она.
— Что насчёт твоих родителей? Что они собираются делать?
— Понятия не имею, — простонала она. — Я уверена, что эта поездка не была такой, какой планировал папа. Он, вероятно, ожидал, что приедет сюда, найдёт меня бедной и несчастной, и благодарной за возможность вернуться в Нью-Йорк на их частном самолете. Вместо этого я сказала им, чтобы они убирались восвояси.
Когда она высунула язык, я захихикал.
— Ты правильно сделала, что промолчала.
— Надеюсь, — она вздохнула. — Мой отец знает об Оливере и его связях. Он также знает, что любая связь с ними навредит его репутации. Это единственный ребёнок, о котором он действительно заботится. Его драгоценная репутация. В лучшем случае он заплатит женщине, чтобы она молчала. Вероятно, он воспользуется деньгами из моего трастового фонда.
— В худшем случае, все взорвется к чертовой матери.
— Ага, — она приложила ладони к глазам. — Что за чертовщина.
— Как ты думаешь, кто эта женщина? Твой отец сказал тебе?
— Он не знает, — она села, переместившись на край кровати, чтобы посмотреть на Дрейка. — Может быть, это работник. Или другая любовница.
Этот сукин сын наверняка был с другими женщинами, пока был с Мемфис. У него было сокровище, сокровище из чистого золота, и вместо того, чтобы дорожить ею, он использовал её ради собственной жадности.