— Несомненно, мадемуазель, — сказал Гелвада, — вы совершенно правы. Итак, вы обыскали тело, потому что надеялись найти записку, которую он, возможно, написал, но не смог передать вам. И вам не удалось найти ее?
Она кивнула. Теперь она держала пистолет в руке опущенным. Гелвада подумал, что хотя она и очень поддается эмоциям, ему было бы легко ее обезоружить. Но он решил, что в этом нет необходимости.
— А затем? — спросил Гелвада.
— Затем я нашла нечто, что убедило меня, что его убили. В верхнем кармане его жилета я нашла записку, в которой говорилось, что он боится маки и ищет спасения от своих страхов в самоубийстве.
— Конечно, очень смешная идея, мадемуазель, — сказал Гелвада. — Но скажите мне, разве это невозможно, что мсье Тодрилл мог бояться маки?
Она сказала свистящим шепотом:
— Вы дурак. Почему он должен бояться маки — он, прекрасный агент в разведке Франции, — кто был одним из первых организаторов групп маки в этой стране, кто боролся зубами и ногтями против немцев? Мой смелый… смелый… Жюль… Почему бы он должен был бояться маки?
— Конечно, — сказал Гелвада, — вы совершенно правы. Несомненно, он был убит кем-то, кто работает на нацистов.
— Верно. Но почему этим убийцей не можете быть вы?
Гелвада сел на откидное сиденье «тайфуна» и закурил. Он чувствовал себя очень уверенно.
— Уверяю вас, мадемуазель, что это был не я. Я докажу это очень легко. Мы выяснили, что вы нашли записку о самоубийстве и забрали ее, потому что знали, что ее положили, чтобы скрыть убийство. Ее положили, чтобы ввести в заблуждение полицию, когда тело в конце концов обнаружат. Надеялись, что записка заставит их поверить в то, что Тодрилл был одним из тех предателей, которого настигло возмездие от рук одного из патриотов Франции, пострадавших в годы войны. Вы так думали, не так ли?
— Конечно, — ответила Она.
Гелвада посмотрел на нее. Ее голубые глаза были широко раскрыты, лицо было исключительно искренним.
— Мадемуазель, я прошу вас внимательно выслушать меня. Я знаю, что все, что вы говорите, правда. Я знаю это, потому что был помощником Жюля Тодрилла, его коллегой. Я также ждал его возвращения в Сант-Лисс, где он должен был встретиться со мной. Я также знал опасности, с которыми он столкнется здесь, в Сант-Брие. Как и вы, я приехал сюда сегодня вечером, зная, что у него было назначено свидание около церкви и пытаясь найти причину происшедшего.
— Это правда? Могу я вам поверить?
— Я легко докажу вам это, мадемуазель. Вы должны понимать, что, как ни велика была ваша уверенность в моем дорогом друге Жюле, были вещи, о которых он не мог вам говорить, — тайны, которые принадлежали только ему и Франции, — секреты, о которых я — его друг, компаньон и коллега — только догадывался. Как и вы, я страстно желаю найти убийцу, которого убью собственными руками. — Гелвада театрально встал на ноги.
— Мадемуазель, я докажу вам, что то, что я говорю, — верно, и то, что я сказал, — правда. Когда, как и вы, я нашел тропинку вниз к камням сегодня вечером, когда я понял, что это место внизу там — защищенное со всех сторон — было идеальным местом для тайной встречи, которую, как я знал, Жюль собирался провести с кем-то, о ком я мало знал, я спустился к камням. Я нашел его тело. Как и вы, я обыскал его, но, — Гелвада встал во весь рост, — я ничего не взял с тела, мадемуазель. Напротив, я оставил кое-что на нем. Я оставил нечто такое, что, без сомнения, докажет, что я был другом вашего возлюбленного. Я оставил кое-что для полиции, что заставит их более усердно искать убийцу.
Гелвада замолчал. Он чувствовал, что его последняя речь произвела большое впечатление.
— Что вы оставили? — спросила она. — Скажите мне.
— Мадемуазель, вы, возможно, и не знаете, но каждый агент французской службы безопасности должен носить с собой свою микрофотографию. На оборотной стороне этой фотографии записываются его данные, так что в случае необходимости он может подтвердить свою личность. Я видел эту микрофотографию моего друга Тодрилла. Я сам увеличил ее — сделал увеличенную копию микрофотографии, хранящейся в Париже. Я оставил эту фотографию на теле, мадемуазель. Если вы спуститесь со мной, вы найдете ее.
Она взглянула на него. Рот у нее слегка приоткрылся. Гелвада понял, что она проглотила историю, проглотила крючок и наживку.
— Мсье, я начинаю верить вам. Я хотела бы видеть эту фотографию.
— Пойдемте со мной.
Он повел ее через церковный двор к тропинке с обрыва. Когда они немного прошли, он протянул руку и забрал у нее автоматический пистоле. Она охотно отдала его. Он видел слезы, бегущие по ее лицу. Положив пистолет в карман пиджака, он молча пошел рядом с ней. Подул легкий бриз с моря, и Гелвада глубоко вдохнул свежий воздух. Он думал, что Тодрилл, должно быть, был очень хорош.