— А затем? — спросил он.
Гелвада пожал плечами и сказал, стряхивая пепел с сигары:
— Она не развелась с ним, потому что он католик и его семья — действительно хорошие люди — не одобрили бы этого. Так все и шло, а затем началась война.
— Его убили? — спросил О'Мара. Гелвада кивнул головой.
— Он не подходил для армии или другой какой-либо службы. Но она начала обрабатывать его после того, как уже казалось, что Франция должна потерпеть поражение. Ей удалось наполнить его таким пылом, что просто удивительно. Он вступил в одну из первых групп Сопротивления. Немцы взяли его, и он погиб в Дахау.
— А что делала она? — спросил О'Мара.
— Она работала на Куэйла с тех пор, как поняла, что ее замужество неудачно и что она действительно не любит де Сарю, — ответил Гелвада и лениво потянулся.
— Мне нравится смотреть на нее, — продолжал он. — Мне нравится смотреть, как она ходит. Она ходит с большой грацией, и у нее музыкальный голос. У нее вкус, и она красива и мила. — Он зевнул. — Она славная женщина. И очень жаль, что я знаю английский недостаточно хорошо, чтобы описать ее достойным образом.
О'Мара усмехнулся и сказал:
— У вас это неплохо получается. А что вы сделали еще, кроме наблюдения за графиней?
— Я разговаривал с Иветтой. У нее тоже было несчастье. Ее мужа убили немцы, и, похоже, она только сейчас полностью осознала его достоинства. Такое случается с женщинами, — добавил он.
Он снова зевнул.
— Я читаю старый номер английского «Обсервера». Там я выяснил, что в 1941 году греческий министр «оскандалился», отправив всю греческую армию в отпуск в момент нападения немцев. Я считаю такое отношение уж очень наивным. Особенно мне понравилось слово «оскандалился». Мне кажется, что у англичан склонность уж очень деликатничать.
Наступило долгое молчание. О'Мара медленно ходил по комнате, тренируя ногу. Он чувствовал себя лучше. Обожженные пальцы беспокоили уже меньше. Он горел желанием приступить к работе.
— Расскажите об Эрнестине, — попросил он.
— Она очень милая, моя Эрнестина, — сказал Гелвада. — Мне очень понравилась. Она великая актриса, и никогда не перестает играть. И все идет ей на пользу. Даже когда ее возлюбленного сбросили со скалы, она продолжала играть. И у нее это очень хорошо получается. Эрнестина должна быть в Голливуде. Она была бы великолепна в славном «Текниколоре».
— Что вы сделали после того, как спустились с ней вниз и увидели то, что осталось от Тодрилла? — спросил О'Мара. — После того как увидели фотографию и приметы Тодрилла, которые вы оставили на теле?
— Мы поднялись наверх. Она предложила мне взять ее велосипед и поехать в Сант-Лисс. Я сказал, что об этом не может быть и речи. Я предложил положить ее велосипед на крышу машины и отвезти ее. Она сначала засмущалась, но затем ей эта идея понравилась.
Он осторожно поправил свой коричневый шелковый галстук.
— Я думаю, мы с ней договоримся. Кажется, несмотря на ее любовь к покойному Тодриллу, ее немного заинтересовал Эрнест Гелвада, — возможно, потому что она считает, что он был другом ее покойного возлюбленного, но, возможно, и немного из-за меня самого. Вот и все.
— Примем это за основу, — сказал О'Мара. — Что потом?
— Я отвез ее на машине в Сант-Лисс. Это была приятная поездка. Она рассказала мне все о себе и о человеке, которого считала Тодриллом. Каким патриотом он был! Каким героем он был! Мне хотелось смеяться. Когда мы прибыли в Сант-Лисс, она попросила меня подъехать к красивому коттеджу примерно в полумиле от маленького леска за станцией, где все еще лежит тело нашего друга Наго, как я думаю. Она сообщила мне, что это ее дом, где ее обычно навещал Тодрилл. Я думаю, он был не дурак.
— У него хватало ума, — сказал О'Мара.
— Она спросила меня, хочу ли я кофе, и я сказал, что да. Мы вошли в дом. Гнездышко было очаровательным и хорошо обставленным. Она готовила кофе на кухне, а я помогал ей. Кухня была роскошной. Эрнестина рассказала мне, как она встретила Тодрилла и как она влюбилась в него из-за его опасной работы для Франции. Какой он был добрый и как интересовался ее работой.
— Держу пари, интересовался, — сказал О'Мара. — Тодрилл был достаточно умен и понимал, что эта девушка дает ему хорошее прикрытие в Сант-Лиссе и окрестностях. Я думаю, он использовал ее как марионетку, а девушка так и не догадалась, чем он занимался.
— Думаю, вы правы, — сказал Гелвада. — Однако, вот что было дальше. Мы пили кофе, было очень поздно. Она рассказала мне о театре, и мы договорились, что я приду сегодня в театр, посмотреть на ее вечернюю игру. Она играет в маленьком театре в Сант-Лиссе. Это театр с постоянной труппой. Вы знаете, что это такое. Сегодня вечером она играет главную роль, и я обещал ей честно высказать свое мнение.