Прошло несколько минут. Танга вышла из гаража и пошла к машине. За ней шел Воланон. Воланон был жирный, сальный и потный, его заляпанные полотняные штаны были подвязаны вокруг талии куском веревки. Живот свешивался над штанами.
— Если это все, мадам, — сказал он, — мы это быстро сделаем. Если только я смогу заставить этого пьяного дебила работать.
Он посмотрел на О'Мару.
— Эй, Филиппе, иди сюда, пьянчуга. Поменяй это колесо. Запасное, в багажнике. — Танга взглянула на О'Мару.
— Вы думаете, он сможет заменить колесо? — холодно сказала она. — По-моему, он пьян. — Воланон пожал плечами.
— Мадам имеет все основания так думать. Он пьян. И никогда не бывает трезвым. Тем не менее, он всегда может работать.
— Почему бы вам самому не заменить шину? — спросила Танга.
Воланон ответил с достоинством:
— Но, мадам, я — хозяин.
Танга рассмеялась. Воланон, нахмурившись и напоследок обругав О'Мару, повернулся и пошел, к гаражу. В дверях он остановился.
— Просьба к мадам заплатить мне, — обратился он к Танге, — а не отдавать деньги пьяному Филиппе.
Танга кивнула. О'Мара мог слышать, как туфли Воланона на веревочной подошве простучали в глубине гаража. Он собрался встать. Чтобы сделать это, ему потребовалось перевернуться на живот, встать на колени и, опираясь двумя руками о низкую стенку, подтянуться. С трудом он достиг вертикального положения. Какое-то время он стоял, опершись о стенку, затем медленно пошел к машине. Она смотрела на него с отвращением.
— Домкрат в багажнике, — сказала она. — Запасное колесо закрыто на замок. Вот ключ. Кроме того, я спешу. Мы можете сделать все быстро?
— Понятно, — сказал О'Мара и продолжил более официально, — мадам, скорость — это девиз нашей работы в этой превосходной, высокого класса организации. Мне потребуется совсем немного времени, чтобы заменить колесо.
— Хорошо, — ответила она. О'Мара продолжал:
— Но мне кажется, что камера проколота. И если вы хотите, чтобы она была заклеена, — а я советовал бы вам отремонтировать ее, — потребуется совсем немного времени.
— Сколько? — спросила она. Он пожал плечами.
— Примерно полчаса.
Танга посмотрела через залив. Она смотрела на другую сторону, на зеленый холм с маленькой церковью и кладбищем наверху.
— В этой местности, — сказала она, — где-то есть вилла, называемая Коте д'Ажур. Я думаю, недалеко. Я могла бы пойти туда и вернуться через час, чтобы забрать машину. Надеюсь, вы заклеите камеру к этому времени?
— Обязательно, — ответил О'Мара. И оперся о капот «тайфуна», глядя на Тангу. Он смотрел на неё голодным взглядом, но без оскорбления. Он смотрел на нее так, как прежний О'Мара мог смотреть на женщину: не раздражая ее, со странной смесью смирения и наглости, восхищения и сомнения.
Он искал то, что вспоминалось ему долгое время. И понял, — как он никогда не понимал раньше, даже до того, как выпивка стала потребностью, — что она обладала всем — красотой, разумом и, что особенно важно, здравым смыслом, который был существенной принадлежностью той странной профессии, к которой она принадлежала и к которой принадлежал он. Принадлежал ли еще?
Она была одета в крепдешиновые блузку и юбку лютикового цвета. Ее лицо было прекрасно. Янтарные серьги в форме цветка украшали ее одежду. Черные волосы с прической в виде конского хвоста, удобной при вождении машины, были завязаны желтой ленточкой. Туфельки были сделаны из белой оленьей кожи, И она носила желтые автомобильные краги из той же кожи.
О'Мара подумал, что, если бы вы увидели эту женщину один или два раза, вы навсегда забыли бы об Эвлалии. Для него Эвлалия теперь окончательно уйдет в прошлое, это уж точно.
— Я думаю, это прекрасная мысль, мадам, — сказал он, — и мне не придется спешить с ремонтом.
Он подошел к багажнику и через пару минут вернулся с домкратом. Сел на землю, подставил домкрат под переднее крыло и начал крутить ручку. Он крутил ее медленно, очень медленно.
— Меня интересует этот прокол, — сказала Танга. — Это прокол или, может быть, в камере дефектный вентиль, как вы думаете?
— Давайте проверим это, — ответил О'Мара. Теперь колесо лежало на земле. Он стал на колени, прополз и сел перед ним. Дрожащими пальцами начал откручивать колпачок вентиля.
— Очень туго идет, мадам, — сказал он, — или, возможно, мои пальцы уже не те.
Она все еще смотрела через залив на церковь. Затем сказала по-английски, мягко, со своим очаровательным акцентом: