— Послушай, мой прекрасный пьяный друг, ты просто прелесть.
Затем, более громко, по-французски:
— Вентили всегда тугие, если их долго не раскручивали. Кроме того, ваша отвратительная бретонская пыль забила их.
И продолжала шепотом по-английски:
— Вы мне кажетесь просто прекрасным. Вы такой пьяный и становитесь таким жирным и с брюшком. Что случилось, что произошло с моим прекрасным О'Марой?
О'Мара пробормотал ругательство. Его пальцы все еще возились с вентилем.
— Некий Тодрилл, — медленно продолжала она, — будет звонить точно в шесть часов. Понятно? Вот так, мой друг. Точно в шесть часов Тодрилл будет звонить. Понятно?
Он кивнул и сказал:
— Да. Воланона не будет здесь в шесть часов. Я поговорю. Надеюсь, он знает номер.
— Конечно, мой милый мальчик.
Она улыбалась и все еще смотрела через залив в сторону церкви. Она бросала ему слова, и он старался не смотреть на нее.
— А затем? — спокойно спросил он. — Она пожала плечами почти незаметно.
— Потом решать вам. Дела начинают двигаться. Ты-то в порядке, мой великолепный, умный, пьяный Шон?
— Бог знает, — сказал он, — я не знаю. Но у меня есть бутылка корамина. Когда я принимаю двойную дозу, я чувствую себя нормально некоторое время.
Она улыбнулась. Теперь ее взгляд гулял по заливу. Казалось, что ее интересовала игра солнечного света на воде.
— Тебе это не требуется, мой дорогой, — сказала она. — Тебе потребуется что-нибудь, чтобы дать тебе толчок, особенно, — она мягко засмеялась, — если Тодрилл не сможет прибыть вовремя.
— Черт побери, — сказал О'Мара, — что это значит? — Она пожала плечами.
О'Мара мог слышать стук веревочных туфель Воланона. Теперь вентиль был выкручен.
— Мадам, — сказал он, — дело не в вентиле. У вас прокол.
Он встал, подошел к багажнику машины и достал инструменты. Затем взялся за колпак колеса и начал раскручивать гайки.
Воланон подошел к двери гаража и стоял, наблюдая за О'Марой.
Танга собралась уходить.
— У меня здесь есть друзья, — сказала она Воланону, — на вилле Коте д'Ажур. Это далеко? Я хочу навестить их. Вернусь через час. К этому времени вот этот обещает мне, что камера будет заклеена.
— Великолепно, мадам, — сказал Воланон. — Через час, нет сомнения, этот бездельник Филиппе сделает все. Но поскольку меня не будет здесь, когда вы вернетесь, вам лучше бы заплатить сейчас. Потом я скажу вам, где находится Коте д'Ажур.
Уголком глаза О'Мара видел, как она передала деньги Воланону. Они еще поговорили несколько минут, пока он объяснил ей дорогу к вилле. Затем она ушла. Воланон наблюдал за ее удаляющейся фигурой, после чего подошел и встал над О'Марой.
— Вот это женщина, — сказал он. — Давно я не видел таких красавиц. У тебя бегут слюни?
— Мне все равно, — ответил О'Мара. Воланон кивнул головой.
— Смотри, чтобы все было сделано аккуратно. Не испорть ничего. Она может быть хорошим клиентом.
Затем он ушел в гараж.
О'Мара взял тяжелое колесо за обод, снял его. Процесс доставил ему удовольствие: он делал что-то конкретное. Он подумал: «Итак, Тодрилл будет звонить в шесть часов. Теперь, возможно, все это закончится и жизнь пойдет по-другому». О'Мара откатил колесо и прислонил его к невысокой стенке. Его удивило, что он напевает про себя песню.
Была половина четвертого.
Мистер Куэйл, профессия которого была совершенно уникальна и которому только что исполнилось пятьдесят лет, и он начал лысеть, сидел за письменным столом в своем кабинете в офисе Международной холодильной компании на Пэлл-Мэлл и размышлял о том, что жизнь просто трагически смешна, как и в годы войны. «Если бы даже, — думал он, — трагедии были не столь часты, результаты были почти такими же и даже, возможно, более серьезными, потому что в мирное время жизнь считается, по какой-то странной и необъяснимой причине, более ценной, чем во время войны».
Это заблуждение — по крайней мере мистер Куэйл считал это заблуждением, — скорее, мешало ему в его довольно необычном деле — деле, которое было связано с жизнями многих людей, а частенько и с исчезновением с лица земли отдельных личностей.
Перед ним на столе лежали два списка имен — длинный и короткий. В длинном были представлены сотрудники организации Куэйла, погибшие и пропавшие во время войны. В коротком имена тех, кто «исчез» уже после войны.
Телефон на столе зазвонил. Он взял трубку. Нежный голосок произнес:
— Мистер Куэйл, на улице стоят четыре грузовика для мебели из транспортной конторы. Кажется, они думают, что мы собираемся переезжать.