В изолятор его отвели в том же порядке, словно крайне опасного преступника. Когда я, наконец, отошла от шока, мальчик уже оказался в крохотной комнатке, милиционер ушел по своим делам, а главврач запирал дверь камеры. Я понимала, что раз паренька привили в наручниках, значит, так надо, да и изолятор использовался в разных целях, не только для безумных убийц. Но в голове у меня никак не складывалось, что же такое он мог натворить, чтобы ему было уделено такое нездоровое внимание.
– Он же всего лишь мальчик, – не выдержала я, – Как вы можете посадить его в изолятор, тогда как пациенты, действительно заслужившие это, люди в вашей больнице, спокойно сидят со всеми?
– О чём это ты? – смущённо почесав лысину, недоумевал старик.
– О пациенте, который совершил убийство… Который сделал меня такой, – я указала на свой глаз, имеющий другой цвет; из них тут же брызнули слёзы, – Треклятый прикидывающийся кататоник.
– Боже мой, – прошептал доктор, – Это ужасно… Но всё же твои опасения насчёт него напрасны. Он уже тринадцать лет не подаёт признаков улучшений. По сути, он более дюжины лет является овощем. Ему за шестьдесят, и он со дня на день умрёт, так и не придя в себя. А что касается этого «милого» мальчика, то он распотрошил своих родителей кухонным ножом и сжёг в печи свою сестру. Как, по-твоему, этого достаточно, чтобы посадить его в изолятор?
– Как? – только и смогла спросить я.
– Это ты у него спроси, – старик успокоился, – К нему никому не входить, я лично буду за ним следить.
И быстрым шагом он оставил меня, всё ещё прибывавшую в замешательстве. Я подняла взгляд на дверь изолятора и увидела в небольшом окошке лицо мальчика. В нём уловимо читалась надежда, которая тут же угасла, сменившись тем же каменным выражением лица. Мальчик спрыгнул на пол и удалился в дальний угол своей темницы.
* * *
Чистое, без единого облачка, ночное небо переливалось скоплениями ярких точек. Звёзды словно подмигивали необременённым интеллектом людишкам оставить свои никчёмные, ни к чему не ведущие занятия, чьи достижения, в конце концов, рассыплются в прах и, глядя на них, наконец, задуматься о том, что действительно важно.
Но, не смотря на звёзды, устлавшую покрывалом подмёрзшую кашу из осадков и редкие уличные фонари, на безмолвную станицу вновь опускался мрак. Он словно дожидался, когда сядет ненавистное солнце, дабы вновь обрести власть над этими землями и живыми существами.
Смотря на чёрный туман, я невольно начинала задумываться, что за его пределами больше ничего не существует. И если что-то случится, никто и ничто не придёт нам на помощь. Только одна захудалая полуразрушенная деревушка посреди бесконечной ночи, не знающей сострадания. В плену у тьмы.
Переполненная мрачными мыслями и жутко уставшая после первого рабочего дня, я, наконец, вернулась домой. Хотелось попросту забить на все хозяйственные дела, закутаться поплотнее в одеялко и, закинувшись снотворным, проспать до самого утра без видений и болезненных воспоминаний. Отрешившись от всего этого грязного мира.
И всё же здравый смысл победил. Растопив котёл, на этот раз безо всяких эксцессов, я всё-таки отложила уборку на потом. Скромно поужинала и вместо физической разгрузки – валяния на кровати, выбрала моральную, пройдя в запылённый гараж.
R12 всё так и стоял, словно солдат поставленный на пост. Да и куда он мог уехать? Ни в чём не виноватый механизм, оставленный среди старых вещей и безысходности.
Я протёрла кожаное сидение и люльку от пыли и мусора и взгромоздилась на тяжёлую разведмашину. И хотя он не заводился и даже не горела фара, от махины так и веяло былой мощью и величием.
Поразвлекавшись, я приступила к делу. Совершив беглый осмотр, я поняла, что под слоем пыли и грязи большинство деталей механического монстра находились в довольно неплохом состоянии. Я быстро определила какие узлы нуждаются в ремонте и обслуживании и, засучив рукава, принялась за тяжёлую, но приятную для меня работу.
Спустя минут сорок, мою возню прервал страшный шорох. Словно кто-то шел на цыпочках и не хотел, чтобы его заметили. В памяти снова всплыли ужасные воспоминания, я словно погрузилась в них. Волосы на голове зашевелились, а по спине пробежал холодок. Неужели опять…
Резким движением я обернулась всем корпусом и, даже не успев ни о чём подумать, запустила в тень гаечный ключ. Однако, железка, испачканная в масле, выскользнула из моих рук слишком рано и, не успев приобрести необходимое ускорение, упала в метре от фигуры, не причинив ей какого-либо физического вреда.