– Когда ваш отец уходил на войну, – шёпотом поделилась мать, – Он попросил вспоминать его, когда я смотрю на звёзды. Потому что его путевой звездой была я, – она нашла в себе силы улыбнуться, не смотря на стоявшие в её глазах капли влаги, – Теперь… Я тоже хочу, чтобы вы вспоминали его, глядя в ночное небо. Потому что…
– Он стал звёздочкой и теперь живёт там? – моя сестра указала пальцем вверх.
Мама кивнула.
– А когда он вернётся? – прошептала я, обнимая игрушку покрепче.
Мама опустила глаза:
– Когда-нибудь мы тоже станем звёздами и тогда увидимся с папой.
– Когда? – нетерпеливо спросила Ника.
– Всему своё время, мои хорошие, всему своё время… Ну а теперь давайте, забирайтесь в палатку, пора спать …
Тогда никто не знал, что под их звёзды места на ночном небе уже приготовлены.
Я стояла посреди двора, направив взгляд в никуда, и отчаянно мёрзла. Наваждение прошло, оставив меня в этом жутком и несчастном мире. Воспоминания вымотали меня до предела, я собрала телескоп и отправилась спать.
* * *
– Анна, пожалуйста, ложись спать, – в который раз сказала мама, возвращая меня в постель и целуя в лоб.
– Но как же Потапыч? – канючила я.
– Съели твоего медведя, – съязвила сестра.
– Я принесу тебе его завтра, – ответила мать, бросив на сестру страшный взгляд.
– Он же совсем один. Холодный и голодный.
– У него есть шкура, не замерзнет. А медсёстры его покормят, – пыталась успокоить меня женщина.
– Я не хочу потерять его, как папу, – прошептала я роковую фразу. Тогда я не знала, какое действие окажут эти слова на мать. И какие последствия вызовут.
– Ты уснешь, если я принесу его тебе? – вздохнув, сдалась женщина.
Я кивнула:
– Обещаю.
– Вероника, посмотри за сестрой, я сейчас вернусь.
– Можно мы пока посмотрим телевизор? – поинтересовалась девочка.
Мама вздохнула:
– Ладно, только не громко, – распорядилась она, – И чтоб никаких страстей.
Она имела в виду криминальные фильмы и ужастики, которые в те времена всё чаще показывали по телевидению, и после которых мы с сестрой никак не могли уснуть.
Пока мы настраивали вход в иной мир, мама собралась и, сказав на прощание:
– Не скучайте, я скоро, – вышла за дверь. Вышла, чтобы больше не вернутся.
Ника, конечно, её не послушала. Только мать оказалась за порогом, девушка включила какой-то хоррор, в котором главный герой шел через кладбище, чтобы повидаться с призраком своего сына. В фильме не было ни крови, ни каких-то ужасных существ, но тем не менее атмосфера была очень мрачной и мне, впечатлительной семилетней девочке этого хватило, чтобы испугаться настолько сильно, что кровь стыла в жилах.
– Переключи, пожалуйста, – шёпотом попросила я.
– Что, страшно? – Ника знала, какая я впечатлительная. Впрочем, сама она ненамного дальше ушла, просто хорохорилась. Ей нравилось пугать меня. Мне всегда казалось, что она просто мне завидовала, только не понимала почему.
Минут через пятнадцать самозапугивания, как это часто бывает, когда смотришь такое кино, страшные события из фильма стали воплощаться в реальность. Но, увы, на этот раз игра воображения здесь была не причём.
К тому времени я уже сидела под столом и пропускала особенно ужасные сцены из ленты, зажмуривая глаза и иногда закрывая уши ладошками. Неожиданно я услышала шорох. Тот самый, лёгкое прикосновение почвы и снега и тяжёлых ботинок, едва уловимое. Словно ступающий не хотел спугнуть своих жертв.
– Прекрати, – конечно, я заподозрила сестру, кто же ещё мог это быть?
– Что? – повернулась ко мне Вика, уставившись непонимающими глазами.
– Прекрати пугать меня, – ответила я, – Это уже не смешно.
Она лишь покачала головой:
– Отстань, я ничего не делала.
Шаги стали более отчётливыми. Между ними я хорошо уловила звон железа. Такой звук бывает, когда, например, достаёшь из ножен нож. Или вынимаешь из колоды массивный топор для колки дров.
Ручка входной двери мягко опустилась. Но, к счастью, она была заперта. Поняв это, существо так же тихо вернуло механизм в исходное положение. Я надеялась, что на этом оно оставит свои попытки проникнуть в дом и удалиться. Но…
Осколки стекла брызнули в комнату, усеяв собой весь пол. Несколько из небольших песчинок попали на мою правую руку и на сестру. Из ранок тут же хлынула кровь.
Мы с сестрой завизжали даже громче, чем разбилось окно. В проеме сначала показались руки, в одной из которых было что-то тяжёлое, а затем и голова самого страшного монстра планеты Земля – человека.
– Привет, красавицы, – прохрипел лысый мужчина. И оскалился своими гнилыми зубами…