– И куда же она в таком виде собралась? – не удержался от колкости Николай, – По магазинам круглосуточным?
Но тётя Глаша на его подколы внимания не обратила:
– Извистно дило – на шабаш. В ночь на Ивана Купала один из главных сборищ бабской нечисти.
– Да ладно, вы просто нагоняли на себя, вот вам и почудилось, – доктор был настроен скептически. Бабка лишь хмыкнула и махнула на него рукой, мол, думай, что хочешь.
– Почудилось? А как тибэ такое, – начал завхоз, –Було це йище в мою молодость, когда мы с Глашкой токма поженилися. Я як раз траву тогда йиздыл косить, рано-прерано утром с Ромашкой – так лошадь нашу звали. И в аккурат мимо дома председателя. Я гляжу, а на ивонной крыше филин сидит. Глазищи выпучил свои и орёт, честной народ пугае. Ты, конечно, не знаешь, но на Руси издревле верили, коли на хату филин аль сова сядэ да голосить начнёт, то якась беда приключится. Помрёт хтось, аль пожар случится. И не зря верили, умные люди жили. А председатель – вот як ты попався, неверующий. Разбудил я его, предупредил, а он: «Будэ вам, – говорит, – Це всего лишь птица». Да токма колы я вернулся, сгорил дом председателя, так и истлел. И вся семья ихня погибла: двое детей, жинка и сам председатель. Все як есть сгорили, люди даже сдилать ничего не успели. Вот тебэ и на.
– Это… Просто совпадение, – не так уверенно, как в начале разговора произнёс Николай, – Да и с чего мне верить, что вы эту историю не выдумали? Где аргументы, задокументированные факты? Где доказательства?
– А ты далече своего носа смотри почаще, будут тебе и аргументы, и факты, – сказал дед, – Места то у нас лихие, недобрые, долго смотреть не треба, коли видеть можешь. А после того, шо случилось тринадцать лет назад, станица и вовсе стала проклятой, приютом для всяческой нечисти. И этот чёрный туман, каждую ночь поглощающий деревню, именно тогда появился…
– Если места такие нехорошие, почему же вы не переедете? – спросил доктор.
– Мы то яксь уже привыкли. Особо на рожон не лизем да и живём помаленьку. А вот вам молодым, лучше тута не задерживаться… Вкусно то, внучка? – с улыбкой поинтересовался дед.
– Очень, – ответила я, доедая пирожок с яйцом и зелёным луком.
– Это Глашка моя цыбулю растила на викне. Знатный урожай в цом году. Ну, доедай, потом к хозяйственному блоку подойдёшь, коль тебе не трудно, надо минэ немного подсобить.
Я кивнула, допивая сладкий компот.
Покончив с обедом, я, предупредив Дашу, отправилась на помощь. Дед как раз закончил вытаскивать из кучи хлама свои инструменты и вручил мне внушительных размеров топор. Весьма тяжёлый и острый. После мы поднялись на крышу административного корпуса. Дед залез под самый потолок, а я была оставлена на Земле, дабы запускать на орбиту инструменты и гвозди. Работали молча, дело спорилось быстро. Наконец, старик слез и попросил меня упереться в рейку, чтобы он прибил отпавшую доску обратно. Я схватила колун и верхушкой его проушины с силой надавила на столб.
– Молодец ты, внучка, смышленая, – похвалил завхоз, – Так и не скажешь, шо в городе жила.
И принялся заколачивать гвозди в сухое дерево, которое при этом издавало противные визжащие звуки. Словно забивали гроб вампира, который не хотел там оставаться навечно.
Неожиданно, краем глаза я заметила какое-то движение в полутьме чердака. Первой мыслью было, что один из пациентов клиники сбежал, каким-то образом забрался под крышу, обхитрив замки, и решил скрыться здесь. Но, когда я повернула голову, все рациональные объяснения вмиг испарились.
На границе тьмы и света стояла моя мать, чей образ я так часто видела в преследующих меня всю жизнь страшных сновидениях. Её рабочий халат был пропитан грязью и кровью, а волосы – мокрыми и слипшимися. Протянутые ко мне пальцы были чёрными, словно их обмакнули в смолу. Но было и одно отличие от фантома из моего подсознания. Нижняя челюсть женщины была раздроблена на две части и то, что от неё осталось, просто свисало с черепа, словно уродская гирлянда в честь Хэллоуина.