– Ты забрала её глаз, – тихо ответил мальчик, – Она ищет его…
…Из ступора меня вырвал душераздирающий крик, раздавшийся с первого этажа. Я закинула рисунки в карман своего халата и устремилась к месту происшествия.
– Они внутри меня! Они внутри!
Кричала София из второй палаты. Неприметная доселе пациентка, как ужаленная бегала по коридору и до крови расчесывала свои руки.
– Софи, успокойтесь! – Дашка пыталась поймать женщину. Но та, несмотря на свой возраст – ей было за сорок, двигалась довольно проворно.
Как я уже говорила, практически всех пациентов, которые могли навредить кому-то или себе перевели в другие больницы, где за ними оказывали более надлежащий надзор. Увы, кроме Софии. У неё был периодический дерматозойный психоз, из-за которого ей казалось, что у неё под кожей живут и размножаются черви, используя её тело в качестве инкубатора. В основном она была вменяемая и любила поиграть в шахматы с немногочисленными пациентами. Но в период обострения…
– Вытащите их из меня! Они внутри! – она забилась в угол и, скинув с себя пижаму, острыми ногтями впилась в свою плоть, оставляя на теле красные отметины.
Наконец, подошёл Николай, и мы втроём смогли-таки скрутить её и вколоть успокоительное. Доктор осмотрел и обрабатывал раны, после чего, с горечью, нам пришлось замотать безвольное тело в смирительную рубашку и оттащить Софию в карцер, стены которого были оббиты старыми вонючими матрасами, дабы пациентка не навредила себе.
Это сильно сказалось на нашем с Дашей настроении и, когда мы возвращались домой после непростого рабочего дня, мы шли молча.
Небо снова заволокли тяжёлые тучи, и вся станица погрузилась в уже привычную темень. Лёгкие порывы ветра были настолько холодными, что приходилось закрывать ладонями лицо, иначе оно напрочь отмерзало. Своеобразно радующие меня звёзды, одновременно вводившие меня в тоску, словно отгородились от бездушных людишек.
Когда мы с подругой уже подходили к дому, я заприметила на дороге сгорбившуюся фигуру. Даша, а затем и я, решили аккуратно обойти, пытаясь не привлекать к себе внимание. Но та, шаркая, двинулась нам навстречу.
– Берегися, – старуха схватила меня за руку, впившись тонкими, но сильными пальцами, – Будэ хвостата звизда, а за нею – навьи. Сгубишь ты себэ, коли не уйдёшь. Вся беда здеся схоронилась…
Бабка выпустила меня из своих удивительно сильных рук и прикоснулась к моей груди, в том месте, где было сердце. А потом, словно ничего и не случилось, заковыляла дальше по улице, опираясь на трость.
– Ты как? Не испугалась? – спросила Дарья.
– Это было… Неожиданно, – призналась я.
– Ага, это точно. Это бабка Владиславна. Теперь понимаешь, почему её ведьмой называют?
Мы немного постояли, посмотрев вслед удаляющегося силуэта, а потом всё же вернулись к своим планам. Мотоциклом сегодня я решила не заниматься, больно устала. К тому же, там осталось работы не так уж много. Из того, что я могла сделать сама. Если же он после этого не поедет, то придётся докупать запчасти. Но скорее, в таком случае пришлось бы его кому-то продать так. Потому что новые железки на эту модель стоили целое состояние.
Дашка принялась растапливать котел, а я – хозяйничать у плиты. Когда я доставала из привезенных мною запасов тушёнку, заприметила одну странность. Ибо все вещи в сумке были буквально перевернуты вверх дном. Но я тут же отбросила эти мысли, решив, что у меня паранойя, потому что дом почти тринадцать лет стоял пустым и из него ничего не вынесли, с чего грабителям заявляться сюда, когда приехали хозяева? Чтобы попасть в тюрьму?
Поэтому вскоре этот инцидент был мною забыт, разве что я пообещала поставить на дверь второй замок. Сварганив разваристую гречку с тушёнкой и начав микроотопительный сезон, мы сели в свои кресла и принялись с удовольствием уминать ужин. Когда с ним было покончено, Даша разлила по кружкам чай и сказала:
– Я терпела весь день, не могу больше. Ещё раз прости за любопытство, но как ты тогда выжила?
Я, конечно, ожидала подобный вопрос. Ароматный горячий чай, потрескивание поленьев, полумрак комнаты и присутствие в помещении близкого человека, как и вчера создавали особую атмосферу. В которой почему-то делиться тайнами пусть и такими чудовищными было много проще. Но моё молчание девушка расценила по-своему и принялась снова делиться первой:
– Меня мама разбудила среди ночи, и мы спрятались в гараже. Ворота там добротные, железные, ну ты видела, просто так не пробить. А вот папа помчался, как я уже говорила, за своими проклятыми книженциями. И всю ночь мы просидели там, отчаянно пытаясь согреться и слушая ужасные крики, раздававшиеся повсюду.