– Помогите! – в отчаянии закричала я, барабаня по двери. Даже не зная зачем. Алексей и Николай были внизу, лежали без дыхания и иных признаков жизни. Лизу, наверняка, постигла та же участь и сейчас её тело лежит где-то в тёмном углу мрачной больницы. Я поняла, что это конец. Что меня найдут такой же растерзанной и отвратительной, как моя судьба. Я практически не испытывала страха или ужаса перед смертью. Было только очень обидно, что девушка, прошедшая через столько всего в своей жизни, погибнет так… глупо. Я обернулась к живой стене, идущей на меня. И выставила перед собой оружие, готовясь выстрелить в первых смельчаков, которые полезут на меня.
Неожиданно дверь за мной распахнулась, и две сильные руки втащили моё тело во внутрь. Я не могла поверить в чудо своего спасения, пока деревянная преграда снова не захлопнулась перед десятком разъяренных лиц, у которых отобрали их жертву.
– Если хочешь выжить, уходи, – залепетал голос позади меня, – Решётки на окне здесь нет, ты легко справишься со спуском вниз по ливнёвке…
Я наконец обернулась, всё ещё не до конца понимая, что происходит. И тут моё сердце снова упало в пятки…
– Пётр Михайлович? – сначала я хотела броситься на старика и расцеловать, но неожиданно вспомнила про то, что его ищет милиция. И поняла, что он, очевидно, оказался здесь не по простому стечению обстоятельств. В глаза мне врезался и его странный наряд: тёмная мантия с большим капюшоном. А в его руках была очень древнего вида чёрная книга.
Голову заполнили противоречивые мысли. Пока я обмозговывала различные версии происходящего, главврач что-то отыскал в своём массивном столе и подошел к выходу:
– Уходи, пока не поздно.
– Что вы делаете? – крикнула я, – Вас же разорвут!
Старик поправил книгу в руках и спокойно ответил:
– Меня – нет, – и снова повернулся к выходу.
– Стойте! – я вскинула пистолет. Дождавшись, когда Пётр Михайлович повернётся и увидит оружие, я высказала свою догадку, – Творящееся там, Ваших рук дело?
Он глубоко вздохнул, пытаясь подавить ярость:
– Я спас тебя не для того, чтобы ты наставляла на меня ствол, – прошипел старик, подобно змее.
– Не сотвори Вы этой бойни, никого не пришлось бы спасать, – злобно ответила я, – Сядьте! Меня интересует, что вы сделали с этими душевнобольными людьми и как это остановить.
– Никак, – прошептал Петр Михайлович, опускаясь в кресло напротив своего стола, – этот ритуал невозможно остановить, он так или иначе заберёт причитающееся.
– В чём он заключается? – после увиденного я даже не сомневалась, что в этом всём замешано что-то за гранью логики и понимания, потому не стала настаивать на том, что это полный бред. Хотя выглядело происходящее так, словно я сама сошла с ума и теперь блуждаю по своим безумным чертогам разума, сидя в одной из палат.
Старик явно не хотел делиться со мной информацией, но, глянув на вороное дуло, начал:
– Это очень древний обряд языческих племён славян. Его исполняли только воистину мощные ведьмы и колдуны. Не каждому он был под силу и дело не только в магических знаниях и опыте, но и моральной подготовке. Ибо не все смогут сделать то, что нужно.
– И что же это? – я слушала его внимательно, но не выпускала из виду его конечностей. Между делом я вспомнила, что неплохо было бы позвонить в милицию и подняла трубку.
– Он не работает. Как и все телефоны в станице. Мне пришлось пробраться на телефонию и отрубить связь, чтобы у меня было время исполнить задуманное.
– Холера! – выругалась я.
– Славяне брали двух избранных, коих указывала сама ведьма…
– Больше похоже на диких бритов или африканские племена, нежели на славян, – сказала я, не понимая.
– Не все язычники на Руси, которой тогда ещё не было, веровали одинаково. У каждых была своя религия, свои боги. Не мешай мне, если ничего в этом не понимаешь, глупая девчонка!
– Ну уж простите, – с сарказмом ответила я.
Он бросил в мою сторону волчий взгляд, но продолжил:
– Обычно, это были люди, тесно связанные друг с другом. Такие, как брат и сестра, например. Это считалось большой честью, отправиться к богам таким образом…
– «Да уж хороша честь, кормить червей раньше времени», – подумала я, но старика перебивать не стала.
– Их привязывали к двум деревьям. Первого убивали тут же, проводя вступительные церемонии. Отрезали уши, чтобы земные звуки не мешали ему медленно отправляться к небесам, веки в знак того, что он больше никогда не уснет грязным сном, и губы, чтобы никогда не вкусил греховную пищу. После, его сжигали вместе с деревом. А прах и кости использовали в дальнейших обрядах. Второй человек без еды висел на дереве три дня. Таким образом он очищался и находил общий язык с предками. Воду ему могли подносить специально освещённые люди – присны. Обычно, они были из семьи жертв, но не всегда. Впрочем, в эксперименте, проведённом в девятнадцатом веке, этого не было. Сама ведьма все эти три дня не спала и готовилась к основному действию. В полночь разжигали костры и приносили в жертву второго человека. И ещё от шести до двенадцати рабов, захваченных в многочисленных набегах…