Схватив Потапыча, я незаметно проскользнула в небольшую каморку уборщицы, которая в настоящие дни почему-то отсутствовала. И со злостью закинула игрушку в самый дальний угол, за дряхлые деревянные полки, заваленные различным инвентарем и прочим мусором.
А затем со злой ухмылкой испорченного ребенка вновь посмотрела на себя…
* * *
… Я резко вскочила на ноги, всё ещё пребывая в полусознательном состоянии. Но уже схватила топор, готовясь нанести удар. В голове всё смешалось. Я встряхнула ею, окунаясь мыслями в действительность. Мертвой сестры нигде не было. С ужасом я потянулась к глазу, но он оказался на месте.
Что же это было? Бредовая галлюцинация, вызванная передозировкой анальгетиков или нечто большее, некая связь с загробным миром? Что же тогда хотела сказать мне сестра?
Главврач наверняка обыскал все помещения, к которым имелся открытый доступ за долгие тринадцать лет. Плюс те несколько часов, что он находится здесь со своим «компасом» – вторым томиком.
Тут я осознала, что сестра не просто так указала мне потайную комнатку, оказавшуюся, очевидно, замурованной рабочими при проведении ремонта. Сам Пётр Михайлович, похоже, не знал о ней, потому что стал руководить больницей лишь за несколько месяцев то того, как его дочь заболела, о чём он сам упомянул на днях.
У меня появилось чувство, что в той каморке до сих пор лежит не только мой плюшевый друг. Это шло в разрез логике и здравому смыслу, которыми я так гордилась. Но почти всё, что произошло сегодня не вязалось с этими двумя определениями.
Я начала спускаться по лестнице на первый этаж. На пролёте мне попался мужчина, сидевший на голом камне пола и плачущий в ладони. Весьма странная картина, если забыть события сегодняшнего дня.
– Вам помочь? – настороженно прошептала я, подойдя к нему поближе. Он поднял на меня чёрные, как смоль глаза, я отшатнулась. Мужчина тут же вернул руки на место, и словно ребёнок заревел вновь. Я немного постояла, но ничего не смогла придумать лучше, как просто пройти мимо.
Но, только я повернулась к нему спиной, пациент кинулся на меня. В его руках вмиг казался невесть откуда взявшийся гвоздь, который через секунду воткнулся мне в плечо. Я закричала, скорее от неожиданности, чем от боли. И, развернувшись, мощным ударом ноги впечатала психопата в стену. Тот оказался весьма настойчивым и снова кинулся на меня.
– Вжух! – тяжёлый колун рассек воздух, словно создавая музыку, симфонию смерти. Топор легко вошел в череп, буквально расколов его на две части, будто кухонный нож разрезал торт. Тело оказалось на земле, и я, вытянув из себя гвоздь, со странным чувством извлекла из него топор, который оказался весь в крови, волосах и мозгах. Через мгновение я поняла, что ощутила и ужаснулась…
Мне понравилось. Убивать людей было не сложнее, чем рубить дрова или готовить отбивную. Это чувство захватывало, уводило. Хотелось насладиться им вновь…
В изумлении и испуге из-за охвативших меня эмоций, я выронила топор, который жалобно зазвенел о пол. Но потом вспомнила, что он мне всё ещё нужен и в отвращении и страхе подняла орудие убийства.
Пребывая в таком состоянии, я таки добралась до того места, где должна была быть та комнатка. По пути я даже не смотрела по сторонам, будто надеясь, что кто-то, наконец, оборвет мои мучения. Но, к счастью или, к сожалению, никого не было.
Строители не стали сильно заморачиваться и просто заколотили дверь в подсобку, а сверху замазали штукатуркой. Поэтому вход был заметен только тем, кто знал, что он там есть. Обухом топора я быстро избавилась от верхнего строительного слоя, а другая сторона колуна быстро открыла мне путь в прошлое, из которого пахнуло пылью и гарью.
Мне пришлось пробежаться до поста медсестры, чтобы захватить фонарь, поскольку аварийный свет практически не проникал в маленькую комнатку. Более или менее яркий луч аккумуляторного источника вырвал из темноты закопченное давним пожаром помещение. Там, где раньше стояли полки, лежали лишь разложившийся угли. Увидев эту картину, я разочаровалась: едва ли что-то смогло бы уцелеть после такого пожарища. Но всё же прошла в дальний угол и, недолго покопавшись в куче пепла, с удивлением наткнулась на какой-то плоский предмет. Вытащила его из сажи и поняла, что у меня в руках оказалась та самая чудовищная книга, которую сейчас ищет доктор. От неё буквально веяло каким-то могильным холодом и необъяснимым чувством страха. Но, несмотря на свои неприятные ощущения, я сунула её в подмышку и собиралась уже ретироваться, как вдруг мой взгляд упал на то место, где минуту назад лежал чёрный томик. Я протянула руку и из пепла, словно из могилы времени, извлекла плюшевого медведя.