— Если только она не лесбиянка, — сказал я. — Тогда она вполне может охотиться на земных женщин.
Мы начали смеяться так, как смеются люди, пытающиеся не сойти с ума. Она по-прежнему смотрела на нас. Ни улыбки, ни хмурого взгляда, никакого выражения вообще. Женщина, которая не была женщиной, у которой не было пульса, но которая дышала, которая носила одежду, которая не была одеждой, но с каждой минутой всё больше походила на одежду. У меня мелькнула мысль, что если сейчас Буч попытается залезть к ней в карман, то его рука проникнет внутрь. Возможно, он даже найдет там мелочь или упаковку конфет "Лайф Сейверс".
— Почему она оказалась на мосту? Как думаешь, что с ней случилось?
— Понятия не имею. Я думаю...
Я так и не услышал, что он хотел сказать. В этот момент в окно главной комнаты нашего домика, выходящее на восток, обрушился поток света. Мысли нахлынули, сбивая друг друга, как домино. Первая: время как-то незаметно пролетело, и солнце уже взошло. Вторая: рассвет никогда не был таким ярким в нашей хижине, потому что с той стороны было много деревьев. Третья: за этой женщиной приехала какая-то правительственная организация, и это были их прожекторы. Четвёртая: кто-то действительно пришел за ней... но это не правительство.
Свет становился всё ярче. Буч прищурился и поднял руку, чтобы заслонить глаза. Я сделал то же самое. Я подумал, что, возможно, мы получаем сильную дозу радиации. За мгновение до того, как в комнате стало так ярко, что в моих глазах побелело, я взглянул на женщину на диване. Помните, я говорил, что эти картинки никогда не сотрутся из моей памяти? Всё-таки есть одно исключение. Я не помню, что увидел, когда посмотрел на неё в этом ужасном сиянии. Или, быть может, мой мозг заблокировал это. В любом случае, я не думаю, что смотрел на неё. Я пытался заглянуть в неё. Из того, что я увидел, я запомнил только одно слово: ганглии.
Я закрыл глаза руками. Ни капельки не помогло. Свет проникал прямо сквозь мои руки и закрытые веки. Тепла не было, но свет всё равно пытался выжечь мои мозги дотла. Я услышал, как закричал Буч. В этот момент я потерял сознание и был даже рад этому.
Когда я очнулся, ужасное сияние исчезло. Вместе с ним исчезла и женщина. На диване, где она лежала, теперь сидел молодой человек — может, лет тридцати, а может, и моложе — с аккуратно причёсанными светлыми волосами, с пробором, прямым как линейка. На нём были брюки цвета хаки и стёганый жилет. Небольшая сумка висела у него на плече на ремне, перекинутом через грудь. Моей первой мыслью было, что это охотник не из наших краёв, житель равнин с патронами в сумке и винтовкой с прицелом неподалёку.
Вторая мысль: скорее всего, нет.
У нас было полдюжины ламп на батарейках, и он включил их все. Они давали много света, но не могли сравниться с тем неземным (в буквальном смысле) сиянием, которое вторглось в наш домик ранее. Насколько ранее — вопрос, на который у меня не было ответа. Я даже не был уверен, что это та же самая ночь. Я посмотрел на свои часы, но они остановились.
Буч сел, огляделся, увидел меня, увидел незнакомца. Он задал вопрос, который был одновременно безумным и — при данных обстоятельствах — совершенно логичным:
— Вы — это она?
— Нет, — ответил молодой человек. — Та ушла.
Я попытался встать на ноги, и у меня это получилось. Я не чувствовал похмелья или оцепенения. Скорее, наоборот, бодрость. И хотя я видел дюжину фильмов про злобных пришельцев из космоса, у меня не было ощущения, что этот молодой человек опасен. И я не верил, что он был на самом деле молодым человеком.
В нашем маленьком холодильнике стоял кувшин с водой и последние три банки пива. Я поколебался, но выбрал пиво.
— Дай мне одну, — попросил Буч.
Я бросил ему банку, и он поймал её одной рукой.
— А вам, сэр? — спросил я.
— Почему бы и нет?
Я отдал ему последнюю банку. Наш гость выглядел нормально — как любой молодой человек на охоте с друзьями или отцом, — но я все равно старался не касаться его пальцев. Я могу описать, что произошло, но своё состояние... это описать гораздо сложнее. Могу лишь повторить, что не чувствовал угрозы, и позже Буч признался в том же самом. Конечно, мы были в шоке.
— Вы ведь не человек, да? — спросил Буч.
Молодой человек открыл банку пива.
— Да.
— Но в лучшем состоянии, чем она.
— Она была сильно ранена. Вы спасли ей жизнь. Это было то, что вы называете "удачей". Вы могли ей вколоть то, что легко убило бы её.