Я повернул в другую сторону, моя тень теперь вырисовывалась всё длиннее и длиннее передо мной, а не позади. Приближалась машина, и я поднял большой палец. Она проехала мимо меня. Следующая промчалась тоже, но затем появился пикап, который замедлил ход и остановился. У водителя было обветренное красное лицо под седыми волосами.
— Куда едешь?
— В Касл-Рок. Там живет мой отец.
— Ну, залезай. Служил? У тебя такой вид, да и возраст подходящий для нынешней хреноты.
— Да, сэр, служил.
— И я. Около десяти тысяч лет назад. Semper fi[228], нравится тебе это или нет.
Он рывком отпустил сцепление и заговорил о Корее, а потом спросил меня о пацифистах. Я согласился с его оценкой. Он сказал, что их всех надо отправить в Хейт-Факсберри[229], и я ответил, что именно так и следует поступить. Он предложил мне пива. Я взял его, и когда он сказал "Возьми еще, солдат", взял еще. Через полчаса он остановился у обочины на Мейн-стрит в Касл-Роке.
— Мы надерём задницу этим узкоглазым сучьим сынам!
— Да, сэр.
— Береги себя, сынок.
— Так и действуем.
И он укатил. К тому времени наступил вечер, и на западе собирались грозовые тучи. Я прошел шесть миль до Лейк-роуд. Когда я добрался туда, дождь хлестал по озеру. Сверкали молнии. Гремел гром. В воздухе стоял запах озона. Моя машина всё еще была припаркована рядом с "Мерседесом" Элджина. Я вошел в дом. Он не включил свет, и прихожая превратилась в чашу теней.
— Элджин?
Ответа не было. Гостиная была пуста, книги разбросаны. "По ту сторону сна" валялась обложкой вверх. На журнальном столике лежали стеклянная пепельница, пачка "Винстона" и его зажигалка "Зиппо". Я взял "Зиппо" и положил себе в карман. Прошел в бывшую столовую, подумал было зайти в комнату с кушеткой, но, к счастью, передумал. Вместо этого я зашел в комнату с письменным столом, сел на свой стул и посмотрел через одностороннее стекло. То, что осталось от Элджина, Джентльмена науки, теперь лежало на кушетке. "Полароиды" были разбросаны. Разбитая мензурка валялась среди фотографий. На его голове было что-то, похожее на черный мешок. На некоторых фотографиях, тех, что лежали лицом вверх, было видно, как образовался этот мешок на его лице. На полу также лежали картинка красного дома с зеленой дверью и пластиковый пакет, в который он складывал свои "доказательства". Теперь пакет был пуст. Черный мешок на его голове был сделан из тех самых усиков. Он втягивался и вытягивался из того, что осталось ото рта Элджина, когда тот дышал. Я вспомнил о том, как он рассказывал мне о бесконечных вселенных где-то там и прямо под нашими ногами. Вспомнил о лице, сползающем с черепа человека. Вспомнил о горящем вертолете, тонущем в море напалма, которое сам же создал. Вспомнил, как надевал ботинок на ногу Деверо. Я думал о всех неизвестных и непознаваемых созданиях преисподней, которые могут существовать под барьером сновидений. Я подумал, что да, планы меняются. Элджин уже не мог спастись, но я, быть может, ещё могу.
Несколько черных усиков, заметив меня, оторвались от черного мешка, пересекли комнату и прилипли к стеклу. Потом еще добавились. И ещё больше. Я смотрел, как они корчатся и извиваются, пока не составили мое имя: УИЛЬЯМ ДЭВИС.
На кухне стояла газовая плита. Я включил все конфорки и одну за другой задул голубые язычки пламени. Затем включил духовку и открыл её дверцу. Внутри загорелся запальник, и я задул и его. Создавая эту зарождающуюся газовую бомбу, я постоянно оглядывался через плечо, опасаясь черных усиков. Я был в страхе. Я был в ужасе. Я закрыл окна. Закрыл двери. Обошел гостевой домик и собрал свои вещи в дорожную сумку и чемодан. Положил их в багажник своей машины. Потом вернулся к крыльцу и стал ждать, щелкая зажигалкой. Молнии прожигали озеро, и гремел гром. Примерно через десять минут начался дождь, сначала просто барабаня по крыше, как прелюдия к грозе. Я открыл дверь. Запах газа был невыносим. Я щелкнул "Зиппо", и когда появился огонёк, швырнул зажигалку и стремглав помчался к машине. Добравшись до нее, я уже начал думать, что ничего не произойдет, как тут же взорвалась кухня. Когда я отъезжал, дождь перешел в ливень. В зеркале заднего вида я увидел, что дом горит, как свеча, под черным небом, прорезанным молниями. На Лейк-роуд стояли дома и летние коттеджи, но никто не выходил на улицу во время грозы, а если кто и смотрел в окно, то видел лишь бесформенное пятно, похожее на машину. Я выехал из Касл-Рока и направился в Харлоу. Дождь ослаб, затем прекратился. В зеркале заднего вида, незадолго до того, как солнце скрылось за горами в Нью-Гэмпшире, я увидел радугу. Потом солнце скрылось, и радуга погасла, как неоновая вывеска. Я переночевал в мотеле в Гейтс-Фоллс и на следующее утро поехал в Портленд, в пансион, где я жил, когда работал в "Темп-О". В переднем окне висела табличка "Сдаются комнаты". Я позвонил в звонок, и миссис Блейк ответила.
228
"Всегда верен" — фраза, служащая девизом и названием некоторых структур, например, этот девиз использует корпус морской пехоты США.
229
Аллюзия на Хейт-Эшбери, район в Сан-Франциско, который был центром контркультуры и хиппи-движения в 1960-х годах, а в 1967 году принял знаменитое "Лето любви".