— Не в этот раз, — отвечает Жальбер. Его тусклые глаза при этом говорят: "Но скоро, Дэнни. Очень скоро".
Дэнни встает. Его ноги, как и в том сне, словно не принадлежат ему и могут унести куда угодно. Болл встает вместе с ним. Они идут к двери. Дэнни пошатывается, он слишком бледен, поэтому Болл по-прежнему держит свою руку на его плече. Дэнни хочет лишь одного — выбраться из этой комнаты, но он оборачивается и смотрит на Дэвис.
— Человек, который убил эту женщину, по-прежнему гуляет на свободе, — говорит он. — Я говорю с вами, инспектор Дэвис, потому что не вижу смысла разговаривать с ним. Он уже всё решил. Вы говорите красиво и убедительно, но я не уверен, что вы всё для себя решили. Поймайте его, хорошо? Перестаньте смотреть только на меня и ищите человека, который её убил. Пока он не сделает это снова.
Возможно, он заметил что-то в её лице. Возможно, нет.
Болл тянет его за руку.
— Пойдем, Дэнни. Пора уходить.
23
Когда они уходят, Жальбер выключает камеру и диктофон.
— Интересненько.
Она кивает.
Он пристально смотрит ей в лицо.
— Есть сомнения?
— Нет.
— Потому что пару раз мне показалось, что он может тебя убедить.
— Никаких сомнений. Он знал, где она, потому что сам её туда отвёз. Вот и вся логика. А история со сном — чушь телевизионщиков.
Жальбер достает из кармана пиджака телефон Дэнни. Вводит пароль, пролистывает различные приложения, затем выключает его.
— Отправим его в криминалистику как можно скорее, они проверят всё, не только его местоположение с 1 июня. Электронные письма, сообщения, фотографии, историю поиска. Сделают полную копию и вернут ему завтра или в понедельник.
— Судя по тому, как он его передал, думаю, мы не найдем там ничего особенного, — говорит Дэвис. — Я от него не ожидала этого.
— Он самоуверенный сукин сын, но мог что-то упустить. Одного-единственного сообщения будет достаточно.
Дэвис вспоминает, как Жальбер говорил то же самое или что-то близкое о том, что одного-единственного волоска в кабине машины Кофлина будет достаточно. Но они ничего не нашли. Она говорит:
— Мы найдем там всего лишь одну поездку в Ганнел. Ты же это понимаешь, да? Его телефон оставался в трейлере, когда он её убивал и закапывал, одновременно это было или по отдельности. Уверена в этом.
Жальбер говорит:
— Четыре.
— Не поняла?
— Ничего. Просто мысли вслух. Мы его возьмём, Элла. Эта его уверенность... высокомерие... приведёт его к падению.
— Насколько серьезно ты предложил полиграф?
Жальбер хмыкает без тени юмора.
— Он либо социопат, либо откровенный психопат. Почувствовала это?
Она задумывается, затем говорит:
— Вообще-то я не уверена.
— Я уверен. Видал таких раньше. И в девяти случаях из десяти они легко обманывают полиграф. Что превращает его в полную бессмыслицу.
Они выходят из комнаты и идут по коридору. Молодой коп, который привёз Кофлина, спрашивает их, как всё прошло.
— Закручиваем гайки, — отвечает Дэвис. Жальберу это по душе, и он одобрительно похлопывает её по руке.
Когда они выходят на улицу, Дэвис достает из сумки сигареты и предлагает Жальберу, который качает головой, но говорит, что она может курить, курение здесь разрешено. Она щелкает зажигалкой "Бик" и глубоко затягивается.
— Тот адвокат был прав. У нас не так уж много на Кофлина, да?
Жальбер смотрит на Мейн-стрит, на которой мало что происходит – это порядке вещей для Маниту.
— Будет, Элла. Можешь быть уверена. Если не считать всего остального, он действительно хочет признаться. Ты почти его дожала. Он колебался.
Дэвис не считает, что он колебался, но не озвучивает свои мысли. Жальбер в этом деле давно, и она доверяет его инстинктам больше, чем своим собственным.
— Меня продолжают беспокоить две вещи, — говорит она.
— Какие?
— Какое облегчение нарисовалось на его лице, когда ты сказал ему, что у нас есть ДНК преступника, и как он улыбнулся, когда я сказала, что у нас есть её отпечатки пальцев на приборной панели его машины. Он знал, что я лгу.
Жальбер проводит рукой по остаткам своих рыжевато-седых волос.
— Он знал, что ты блефуешь.
— Но с ДНК, это было так...
— Как?
— Так моментально. Как будто он думал, что снимет с себя все подозрения.
Он поворачивается к ней.
— Подумай о сне, Элла. Ты хоть на секунду поверила в него?
Она отвечает без колебаний.
— Нет. Он солгал. Никакого сна не было.
Он кивает.