Дядя Буч так и не связал себя брачными узами, а вот папа женился. У него была школьная возлюбленная по имени Шейла Уайз, которая после окончания школы уехала учиться в Вермонтский педагогический университет. Когда она вернулась, чтобы преподавать в пятом и шестом классах начальной школы Харлоу, мой отец с радостью узнал, что она ещё не замужем. Он ухаживал за ней и добился её. Они поженились в августе 1957 года. Дэйв ЛаВердье был шафером папы. Через год появился я, и лучший друг моего папы стал моим дядей Бучем.
В рецензии на первую книгу папы, «Грозовой шторм», было написано следующее: «На первых ста с лишним страницах этого тревожного романа мистера Кармоди мало что происходит, но читателя всё равно затягивает, потому что играют скрипки».
Я подумал, что это удачное сравнение. Но для Рут Кроуфорд не прозвучало таких скрипок, когда она изучала жизнь отца и его друга; картина, которую нарисовали ей Олден и другие жителей города, состояла из двух мужчин, достойных, порядочных и абсолютно честных. Они были сельскими жителями, ведущими сельский образ жизни. Один был женат, а другой был тем, кого в те времена называли «закоренелым холостяком», без намёка на малейший скандал в его личной жизни.
Вики, младшая сестра Дэйва, согласилась дать интервью. Она рассказала Рут, что изредка Дэйв ездил «в город» (то есть в Льюистон) потусоваться в ночных клубах и барах на Лисбон-стрит. «Он веселился в Холли», — сказала она, имея в виду «Холидей Лаунж» (давно уже не существующий). — «Охотнее всего он отправлялся туда, если там выступала малышка Джонна Джей. О, у него сносило от неё голову! Он так и не затащил её в постель — не повезло! — но, бывало, возвращался домой в компании».
Вики сделала паузу, как потом рассказала мне Рут, а затем добавила: «Я знаю, о чём вы подумали, мисс Кроуфорд, сейчас все так думают, если мужчина долго живет без женщины, но это не так. Мой брат, может, и стал знаменитым художником, но геем уж точно не был».
Этих двух мужчин любили и уважали, все это подтвердят, ведь они помогали своим соседям. Когда у Филли Лоубёрда случился сердечный приступ, и его поле было скошено лишь наполовину, а грозы уже надвигались, папа отвёз его в больницу Касл-Рока, а Буч собрал несколько своих приятелей, и они закончили работу до первых капель дождя. Они тушили травяные пожары и, случалось, домовые пожары вместе с местной добровольной пожарной командой. Папа вместе с мамой собирали деньги в так называемый Фонд помощи бедным, когда появлялось свободное от ремонта машин и работы на свалке время. Они тренировали детские спортивные команды. Бок о бок они готовили жареную свинину на мероприятиях, организованных добровольной пожарной частью весной, и барбекю из курицы на праздниках, которые знаменовали конец лета.
Просто сельские жители, живущие сельской жизнью.
Никаких скрипок.
Пока не заиграл целый оркестр.
Я знал многое об отце. Но еще больше я узнал от самой Рут Кроуфорд в кафе «Корнер Кофе Кап», расположенном напротив мотеля «Гейтвей» и в квартале от почтового отделения. Именно туда приходила папина корреспонденция, и обычно её было чертовски много. Я всегда заходил в «Кофе Кап» после того, как забирал почту. Кофе там был терпимый, не более того, но черничные кексы? Лучше не найти.
Я перебирал почту, отделяя зёрна от плевел, когда услышал:
— Можно присесть?
Это была Рут Кроуфорд, стройная и подтянутая, в белых брюках, розовом топе и подходившей по цвету маске, на дворе был второй год ковида. Она уже садилась за другую сторону столика, что меня развеселило.
— Вы не сдаётесь, да?
— Скромность девушку не красит и Нобелевскую премию не приносит, — ответила она и сняла маску. — Как здесь кофе?
— Неплохо. Как вы, должно быть, и сами знаете, ведь живёте прямо через дорогу. Кексы лучше. Но интервью всё равно не будет. Простите, мисс Кроуфорд, не могу.
— Останусь без интервью, ясно. Но давайте, всё, о чем мы поговорим, останется за кадром, ладно?
— То есть без огласки.
— Именно так.
Подошла официантка Сьюзи Макдональд. Я спросил её, успевает ли она с вечерними занятиями. Она улыбнулась за своей маской и ответила, что да. Мы с Рут заказали кофе и кексы.
— Вы знаете всех в этих трёх городах? — спросила Рут, когда Сьюзи ушла.
— Не всех, нет. Раньше я знал больше людей, а когда был школьным инспектором округа, еще больше. Только между нами, да?
— Абсолютно.
— Сьюзи родила в семнадцать, и родители прогнали её из дома. Святоши, церковь Христа-Искупителя. Она ушла жить к своей тёте в Гейтс. Потом она закончила среднюю школу и сейчас ходит на образовательные занятия при колледже Бэйтс. В конечном итоге она хочет стать ветеринаром. Я думаю, у неё всё получится, и с её дочуркой всё в порядке. А как у вас? Хорошо проводите здесь время? Много узнали о папе и дяде Буче?
Она улыбнулась.
— Я узнала, что ваш отец был лихачом до того, как женился на вашей матери — кстати, соболезную по поводу утраты.
— Спасибо. — Хотя в то лето 2021 года моей мамы не было уже пять лет.
— Ваш отец влетел в «Додж» какого-то старого фермера и на год лишился прав, вы это знали?
Я не знал и сказал ей об этом.
— Я узнала, что Дэйв ЛаВердье любил бары Льюистона и был влюблён в местную певичку, которая называла себя «малышка Джонна Джей». Ещё я узнала, что он вышел из Республиканской партии после Уотергейтского скандала[7], а ваш отец — нет.
— Папа будет голосовать за республиканцев до самой смерти. Но… — Я подался вперёд. — Всё ещё не для протокола?
— Абсолютно! — Она улыбалась, но глаза её сияли любопытством.
Я понизил голос до шепота.
— Он не голосовал за Трампа во второй раз. Не смог заставить себя проголосовать за Байдена, но Дональда ему хватило. Надеюсь, вы унесете эту тайну с собой в могилу.
— Клянусь. Я выяснила, что Дейв побеждал в ежегодном городском конкурсе по поеданию пирогов с 1960 по 1966 год, пока не бросил участвовать. Я узнала, что вашего отца сажали в кресло для окунания[8] на празднике «Дни старого дома»[9] до 1972 года. Есть забавные фотографии, где он запечатлен в старомодном купальном костюме и шляпе-котелке… водонепроницаемой, я полагаю.
— Мне было стыдно и неловко, — сказал я. — Меня потом дразнили в школе.
— Кроме того, я узнала, что когда Дейв отправился на запад, он упаковал всё необходимое в седельные сумки своего мотоцикла «Харли-Дэвидсон» и просто укатил. Ваши родители продали на распродаже всё остальное его имущество и отправили ему деньги. Ваш отец также продал за него его дом.
— С довольно неплохой прибылью, — заметил я. — Это было весьма кстати. К тому времени дядя Буч стал заниматься только живописью, и ему пригодились эти деньги, пока он не начал продавать свои работы.
— А ваш отец к тому времени сосредоточил свои усилия на писательстве.
— Да, но всё еще управлял свалкой. Управлял, пока не продал её обратно городу в начале девяностых. Тогда она и стала полигоном.
— Он также купил автосалон «Пивис Кар Март» и продал его. Выручку отдал городу.
— Серьезно? Мне он никогда этого не говорил. — Хотя мама, без сомнений, знала про это.
— Да, отдал выручку, а почему бы и нет? Он ведь не нуждался в деньгах? К тому времени писательство стало его работой, а все городские дела были просто хобби.
— Благие дела, — заметил я, — никогда не бывают просто хобби.
— Эту мудрость вам поведал ваш отец?
— Моя мать.
— А что она думала о внезапной перемене в вашей судьбе? Не говоря уже о перемене судьбы вашего дяди Буча?
7
Уотергейтский скандал — политический скандал в США 1972–1974 годов, закончившийся отставкой президента страны Ричарда Никсона.
8
Кресло для окунания — средневековое устройство, используемое для наказания женщин, обвиняемых в ведьмовстве или других преступлениях. Жертву сажали в кресло, прикрепленное к длинному рычагу, и погружали в воду.
9
«Дни старого дома» — праздник, который проводится в небольших городах и поселках, чтобы собрать вместе местных жителей, бывших жителей и гостей для празднования истории и культуры города. Такие мероприятия включают в себя парады, ярмарки, музыкальные выступления и различные традиционные игры и конкурсы.