Вскоре после выхода пятой книги четырнадцатилетний подросток по имени Маркус Соренсен в поисках колдовской подземной сферы слишком далеко углубился в дремучий аляскинский лес и умер от переохлаждения. Его тело обнаружили через семь суток. Я хорошо помню то дело – мне позвонил детектив из Анкориджа с просьбой приехать и оказать содействие в поисках пропавшего. Но Маркуса нашли уже на следующий день, у входа в маленькую скальную пещеру – с кожей белее лежавшего вокруг снега. «Как знать, – подумал я тогда, – быть может, на пороге смерти, в горячечном бреду от холода у мальчика развились галлюцинации, и он решил, что все-таки нашел подземную сферу?»
После гибели подростка Мэгги Сент-Джеймс канула в безвестность, чтобы не сказать – в небытие. Хотя и так можно выразиться. Согласно «Википедии», в цикле «Элоиза и Лисий Хвост» планировалась шестая книга. Но она не вышла в свет и даже не была написана, потому что ее автор, Мэгги Сент-Джеймс, исчезла.
– Вы помните, она сюда заезжала? – спрашиваю я кассиршу, и ее бледно-голубые вены под восковой кожей горла вмиг напрягаются.
Женщина приподнимает бровь, как будто я оскорбил ее своим предположением: да разве она могла позабыть о таком по прошествии пяти лет?! О том, что Мэгги Сент-Джеймс заезжала на бензоколонку «Тимбер-Крик» и заходила в минимаркет, мне известно из полицейского отчета и показаний некоей кассирши, не упомянутой в нем по имени.
– Она была незапоминающейся, вернее, малоприметной, – отвечает кассирша; остатки ее истонченных ресниц прикрывают белки, но тут же снова взмывают вверх, а в уголках глаз застревают крошечные сгустки черной туши. – Но, к счастью и для полицейских, и для вас, я помню всех! – Взгляд кассирши скользит по маслянистым стеклам витрин, за которыми кружится снег, будто видит там незнакомку, как сейчас меня. – Она заправилась и купила клубничную жвачку, развернула ее и сразу начала жевать, прямо здесь, даже не успев оплатить. Потом спросила про красный амбар – не знаю ли я, где в округе такой. Я, конечно, рассказала ей о старом амбаре Кеттеринга, он стоит в нескольких милях отсюда, выше по дороге. Правда, не использовался по назначению лет двадцать, пришел в полное запустение, и теперь там собирается молодежь, чтобы выпить. Я поинтересовалась, к чему ей эта старая развалюха, но она не ответила. И, не сказав даже спасибо, уехала. А на следующее утро нашли ее брошенную машину.
Замолкнув, кассирша отворачивается, и у меня возникает ощущение, будто ей очень хочется поделиться со мной соображениями о том, насколько грубыми и невежливыми бывают порой горожане. Но она сдерживается. На всякий случай – а вдруг я тоже из города. Хотя это не так. И, судя по тому, что мне известно о Мэгги Сент-Джеймс, она также не была горожанкой.
Я откашливаюсь и не теряю надежды: вдруг кассирша припомнит не только их встречу? Главное – правильно сформулировать и задать вопрос.
– А вы не слышали, о ней никто не упоминал за прошедшие годы? – осторожно избегаю я прямого вопроса, который так и вертится на языке. – Может, кто-то ее все-таки видел или что-то помнит?
– Помнит, как ее убил? Вы это имеете в виду? – Кассирша, скривив набок рот, расцепляет скрещенные руки.
В том, что в округе орудовал серийный убийца, я сомневаюсь. Рапортов об исчезновении других людей не подавалось. Но я вполне допускаю, что Мэгги Сент-Джеймс стала жертвой местного отшельника – человека малообщительного, живущего в одиночестве в лесу, который прежде, может, и не убивал никого, но лишь потому, что ему не представлялась удобная возможность… пока в поселок не приехала незнакомка. Возможен и другой вариант: кто-то пошел в лес поохотиться на оленя или кролика, и его случайный выстрел сразил наповал приезжую блондинку с короткой стрижкой – женщину, от тела которой ему пришлось потом избавиться: сжечь или закопать. Несчастные случаи порой превращают людей в могильщиков…