Эти слова показались странными. Все-таки братья давно помогают бандитам на пути к воле, так в чем же тут разница? Если родственник Тома на острове братьев сидит в заключении, значит, он не убийца. Убийц на восточный ссылали. Или Марк чего-то не знал и не понимал.
— Че в посылке-то? — вдруг спросил Гер. — Давай посмотрим?
Марк спрятал сверток запазухой.
— Нет. Не хорошо в чужих вещах копаться.
— Да ладно тебе, брось, — не унимался рыжий. — И вообще, ты подумал о том, как ее доставлять будешь?
Ответа не нашлось. Если плыть в город, то уже в один конец. По пути на соседний остров посылку не забросишь.
— То-то и оно, — продолжил Гер. — Мы с Роландом передадим, так уж и быть. А раз она нам достанется, то мы все равно посмотрим. Такие уж у нас правила. Заключенным помогаем, но секретов у тех от нас нет. Так безопаснее.
— Да ты просто любопытство свое потешить хочешь, — справедливо заметил Марк.
Гер пожал плечами.
— Не без этого. Ну, ты, конечно, можешь бросить посылку в море, тогда никто не узнает, что там. Но и к адресату она не попадет.
Марк нахмурился и с досадой швырнул сверток в братьев. Те принялись распечатывать полиэтиленовый слой, призванный защищать от влаги, затем развернули ткань и встали, как вкопанные. Повисло молчание.
— Что там? — не выдержал Марк.
Гер поднес к глазам небольшую записку.
— "Ты знаешь, что делать", — зачитал он. Затем с недоумением покрутил листок в руках. Непонимающе посмотрел на брата. — Больше тут ничего нет.
Роланд с мрачным видом продемонстрировал содержимое. В свете лампочек блеснула темная грань пистолета. Марку стало не по себе. Повисло гнетущее молчание.
— Не, ну если Том решил, что это поможет брату сбежать, то ха! — громким бодрым тоном Гер как будто пытался разрядить обстановку. — Не так-то это и просто. А если это намек на то, чтоб самоубиться, то тоже ха! Нормальные люди так не поступают. И вообще, не мог подробнее расписать что ли? Дурацкая посылка.
Гер с досадой отвернулся и принялся ходить по комнате. Роланд продолжал задумчиво глядеть на сверток.
— Да не, не мог брат брату дать добро на то, чтоб выпилиться. Это для побега.
— Передадите? — все, что придумал сказать Марк. Ему не хотелось рассуждать, до какого отчаяния доведены некоторые из заключенных.
Темноволосый повстанец внимательно поглядел на него. Затем проверил наличие патронов.
— Посмотрим. С собой уж точно возьмем, вдруг в городе пригодится. Без оружия не повоюешь. А там уж посмотрим, может, наша возьмет, и тогда Том сам сможет лично передавать брату все, что вздумается.
— Ваша возьмет? Ну да! — угрюмый Хогарт словно отделился от тени в углу, снова став человеком. — Вы до города-то не доплывете на угнанном корыте, вас поймают.
— Им не до этого, разве ты не понимаешь? — Гер перекинул через плечо свой вещмешок. — Хватит прятаться на островах. Лучше всего мы поможем людям, если сделаем так, чтобы их больше не ссылали сюда.
Лицо Хогарта побагровело от злости.
— Вы даже не знаете, что это за бунт. И что за люди устроили его. Их всех поймают, и вас тоже! Потом окажетесь на восточном острове, и больше никогда не видать вам воли. Слышите?
Роланд спокойно шагнул к Хогарту и положил ему руку на плечо.
— Мы знаем твое мнение. Все решено, друг.
Тот тяжело вздохнул.
Их встретил закатный мрак и стрекотание неизвестных Марку насекомых, звучащее лишь по ночам. Треск ветвей тонул в шуме ветра. Шаги терялись в звуках густой рощи. Марк шел позади Гера и Роланда, Сальвия и Константы. Он смотрел им в спины и не верил, что эти решительные смелые люди существуют на самом деле. Происходящее казалось чем-то немыслимым и безумным, но невероятно живым. И Марк сам ожил, он словно изменился за эту ночь. Уныние и отчаяние отступили.
Вдруг Энигма действительно приходила к нему во сне? И забрала его силы себе. А Марк от этого тоже окреп, ведь она — все-таки Сердце его мира. Сильное Сердце, Сердце, которое пока не сдается тьме.
А, может, он просто на самом деле поверил в то, что он — Воля Атросити? И эта вера помогла ему взять себя в руки.
Вскоре их догнал Хогарт. Он был по-прежнему зол, но больше ничего не говорил. Послышался шум океана и запах, соленый и терпкий, ставший теперь знаком больших перемен.
Прощались недолго. Хогарт проводил друзей почти до самого порта и пообещал прикрывать их спины, пока они будут заниматься угоном. Затем пришло время быстрых и решительных действий. Вслед за братьями Марк и бывшие моряки пробрались на борт. Сальвий мгновенно преобразился, попав в родную стихию. Сгорбленность ушла, глаза горели и худоба перестала казаться свидетельством немощности. Константа передавала указания капитана, постепенно заражаясь его боевым настроем. Проверили уровень топлива, в остальном положились на удачу и запустили мотор.
Марк затаил дыхание. Шум рассекаемой воды и голос двигателя словно призывали его быть начеку. Они не обещали ничего грандиозного, лишь предупреждали. Марк вцепился руками в леерное ограждение и пригнулся, словно его могли разглядеть с берега и запомнить. В охранной будке уже горел свет, и двое вооруженных человек стояли у водной кромки, взглядом провожая судно. Наверняка они уже сообщили об угоне в городской порт.
Над водой неистовствовал ветер, с небес лилась вода. Волны качали судно, упорно идущее вперед. Палубу то и дело озаряли яркие вспышки, за которыми следовали громовые раскаты. Но постепенно небо начинало светлеть.
Сальвий и Константа успешно следовали курсу. Время от времени капитан что-то говорил штурману на языке жестов, и она выполняла его указания. Роланд тоже им помогал. Марк какое-то время наблюдал за ними, но его внимание то и дело перехватывал приближающийся город. Эти угрюмые серые пики не могли просто так впустить Марка обратно. Он знал, точно знал, что они наготове и ждут.
Гер под конец пути сдался. Он спустился на нижние палубы, ведомый морской болезнью, хотя большую часть времени все же держался молодцом. Теперь его мучительно тошнило, и он стал абсолютно бесполезен для экипажа.
Марк его понимал, с непривычки он сам тяжко переносил эти стремительные взлеты к небесам и падения в бездну, но все же они были ничтожным испытанием по сравнению с тем, что ждало впереди. С тем неизведанным, мрачным, пугающим, постепенно пожирающим надежду. Марк цеплялся за ее остатки.
Шторм стих, и почти мгновенно его сменила новая буря, никак не связанная с природой. Рев незнакомых моторов сцепился с глубоким утробным гулом судна снабжения, раздался выстрел, и Марк тут же лег на дно палубы. Внутри вдруг возникло непонятное торжество, он знал, что так и будет. Он не зря забрал у Гера ружье, когда тот совсем сник.
Марк подполз к краю кормы и быстро глянул за борт. Их преследовал патрульный катер. Он стремительно нагонял угонщиков, явно пытаясь поравняться с капитанским мостиком. Марк не знал прочность стекол в морских суднах и был уверен, что полицейские попытаются подстрелить Сальвия.
— Немедленно остановитесь! — разразился громкоговоритель на катере.
Марк чуть высунулся и прицелился. На борту стояло двое вооруженных полицейских, но он навел прицел прямо на рулевого. Выстрел — и снаряд не смог нанести даже трещину на лобовое стекло катера. В тот же миг ружье в его руке как будто разорвалось. Марк ощутил резкий, болезненный импульс, его оглушило, оружие вылетело из рук. Перед глазами все поплыло, под ногами словно разразилась бездна.
В ту же секунду холод морской воды привел Марка в чувства. Широкий гладкий след на поверхности океана, горько пахнущий бензином, вел прямиком к берегу. Шум моторов звучал теперь вдалеке. Марк плохо соображал, внутренний голос говорил об одном: плыви что есть силы. И он плыл. Плыл сквозь жжение в мышцах, захлебываясь в соленой воде.
Он сам не понял, как оказался на берегу. Ярким светлым пятном на фоне серого пляжа нарисовалось судно снабжения, а металлические рыцари в сияющих доспехах уже повязали друзей. Марк мгновенно сообразил, что к чему.