Первым тестом для неё была ты. Мало того, что ты являешься воплощённой светлой сущностью, так ты ещё и наряд в тот вечер выбрала соответствующий. И Азми Аль-Саах отреагировала на тебя именно так, как я и ожидал, она испугалась. Потом я заговорил с ней и дал ей понять, кто я. Она была заинтригована и всем этим высокопарным бредом, высказанным белым стихом, только подтвердила мои догадки. Она живет в своём мире. Она тяготится им и хочет что-то изменить, но не знает как. Она в ловушке своей сущности, как и все мы. Ей показалось, что я обладаю знанием, которое может ей помочь. Она даже согласна избрать конец без начала, хотя только на словах.
Разговаривая с ней, я вышел на порог комнаты и дал Раулю заметить меня, и, естественно, Ястреб, как ему и положено, кинулся на добычу. Второй тест — Хок. И она снова пугается. Панически. Наша перепалка отвлекла от неё внимание, но я-то наблюдал за ней и видел, что она просто забилась в угол за портьеру. Бежать она не может. Между нею и единственной дверью, которую она видит, стоит её враг. Дальнейший разговор преследовал две цели. Первую — убедить её в том, что Хок — это действительно её противник. Для этого я и рассказал эту историю. И вторую — привести Хока в состояние бешенства. Извини, Рауль, я понимаю, что это было жестоко, но своим упрямством ты не оставил мне выбора.
— Проехали… — отмахнулся Хок. — Что дальше?
— Я достиг обеих целей. Ты дошёл до кондиции, а она поняла, что дело серьёзно. И тут на сцене появляется «Альдерамин». Серьга в виде правой руки из белого золота с алмазом, которая производит на меня такое невероятное впечатление, что я проговариваюсь о её необыкновенных свойствах. И Азми Аль-Саах, как женщина недалёкая, руководствуясь обычными ассоциациями, решает, что эта штука нужна ей позарез. Но она боится выйти из укрытия. Она становится свидетелем, как я договариваюсь о покупке, а потом меня срочно вызывают, и я ухожу… Через вторую дверь. Не надо забывать, что она до полусмерти напугана близостью противника, а мне нужно убрать её из комнаты, чтоб она не узнала, что вещица досталась не мне, а Хоку, который с её помощью собирается добраться до моей глотки.
Итак, я ухожу. Она знает, что «Альдерамин» завтра будет у меня. Путь к бегству открыт, и она сбегает. Я видел, как она выскользнула из гостиной буквально следом за мной.
Дальше всё просто. Утром из миссии я позвонил Грандеру и убедился, что ты купил у него серьгу ещё ночью. В полдень ко мне является Азми Аль-Саах и едва не валяется в ногах, умоляя отдать ей побрякушку. Я говорю, что сообщу решение вечером. В шесть я иду к Раулю, и он вызывает демона на поединок. Меня этот вызов не касается, но я не стал его разочаровывать. Единственное, что я мог сделать, это предупредить его о необходимости быть внимательным и осторожным, и выбрать для поединка наиболее привычное для него оружие, то самое, которым, как я и предполагал, можно убить Плакальщика. В восемь я позвонил Азми Аль-Саах и сказал, что «Альдерамин» у Хока и, около полуночи он будет во дворе заброшенного дома на Левен Роуд, 17… После этого мне оставалось только молиться, чтоб ты не прозевал своего противника.
Он печально и как-то виновато взглянул на Хока. Тот пожал плечами.
— Ты меня переоценил. Я его прозевал… Я, конечно, убил его, но… Он меня укусил.
— Этого я и боялся, — кивнул Джулиан, — поэтому решил тебя подстраховать. Какого чёрта ты полез наверх?
— Мне казалось, что ты был там. Я, наверно, бредил.
— Боюсь, что так. Я нашёл Плакальщика в виде груды тряпья во дворе, но тебя нигде не было. На всякий случай я вошёл в подъезд и услышал как наверху хлопнула дверь, а, поднявшись, испугался, что опоздал. Я понятия не имел, как вытащить тебя оттуда.
— Ты же вытащил, — заметил Хок.
Джулиан задумчиво посмотрел на него.
— Понимаешь, по логике вещей, твои скитания в чужих веках должны были закончиться после того, как ты исправил свою ошибку. После этого душа должна освободиться от груза грехов и воспарить к Небесам, чтоб обрести, наконец, покой и забвение, избавившись от страданий и памяти. Мне всегда это казалось правильным, потому что я сам не получил этой награды после своей решающей битвы. Но ты вовсе не хотел умирать, тебе хотелось жить, продолжать свой путь. И, может, ты прав. Я смотрел на тебя и понимал, что ты в тот момент что-то изменил во мне… — Джулиан улыбнулся и покачал головой, — Я внезапно осознал, что я не проклят, что на самом деле мне сказочно повезло. Я могу жить, могу лечить людей, могу любить, у меня могут быть друзья, может быть, у меня есть шанс завести семью. Я это понял, и у меня это всё было впереди, а ты должен был умереть, хотя для тебя это всё было ясно, как день. Вот я и решил, что это несправедливо.