"Определенно, мне нужен отдых. И пусть этот город с его авралом хоть в пыль без меня рассыпется".
Со стуком печать опустилась на очередной бланк, из-за чего секретарша едва не перевернула чашку с кофе на свою начальницу. Взглянув на сосредоточенную мордочку принцессы любви, кристальная пони решила ее не отвлекать и не говорить, что это последние бумаги на сегодня, да и скорее всего на завтра тоже.
***
Проснувшись рано утром в пустой и холодной кровати, Шайнинг лежала некоторое время неподвижно, вслушиваясь в тишину спальни и биение собственного сердца. В такие минуты, когда ночь еще не закончилась, а утро еще не наступило и солнце не осветило ласковыми золотыми лучами вершины многочисленных башен Кристальной Империи, в голову начинали лезть не самые приятные и радостные мысли. Ощущать себя одиноким, бесполезным, а из-за порой скачущего настроения даже вредным, было... неприятно.
- Свет, - собственный голос прозвучал как-то хрипло и незнакомо, и сперва находящаяся в долгосрочном отпуске капитан дневной стражи даже не поняла, в чем же дело.
На потолке тускло вспыхнули магические светильники, начавшие постепенно разгораться и разгонять тьму. Перевернувшись на спину белая единорожка открыла глаза и недоуменно моргнула, затем открыла и закрыла рот и широко распахнув глаза, постепенно наполняющиеся диким ужасом, дрожащими руками потянулась к шее... Потянулась к совершенно голой шее, больше не скрытой под полосой ошейника.
Из зеркала на потолке, на Армора смотрел довольно крупный белый жеребец с рельефной мускулатурой, короткая грива которого была растрепана после сна. Повторяя действия оригинала, он рывком скинул с себя одеяло, чтобы тут же увидеть кубики пресса и жеребцовое достоинство между ног.
Сознание застопорилось, не желая осознавать случившегося, периферическое же зрение обнаружило пропавший артефакт, лежащий на соседней подушке словно кожа мертвой змеи.
- А... А... АААА!...
...
Резко сев на кровати, тяжело переводя дыхание и лихорадочно оглядываясь, белая единорожка сперва схватилась ладонями за заметно округлившийся живот, затем все еще подрагивающими руками прикоснулась к ошейнику, плотно прилегающему к гладкой коже. Ощущая, как бешенной птицей бьется в груди сердце, она откинулась на подушки и собравшись с духом произнесла:
- Свет.
Магические светильники тускло вспыхнули и стали разгораться, заполняя комнату фальшивым ощущением солнечного тепла. Однако же, взгляд теперь уже скорее всего бывшего капитана дневной стражи устремился к зеркалу, из которого вниз смотрела крепкая и изящная невзирая на беременность, кобылка среднего роста с длинной синей гривой, пряди которой окружали голову словно корона необычной звезды.
- Просто сон, - прошептала Шайнинг, окончательно успокаивая дыхание и мысли. - Кто бы мне сказал, что став кобылой из-за ископаемого извращенца, я настолько буду бояться снова превратиться в жеребца... Дискордов Сомбра. Тшшш... Тише, малыш. Что, не нравится, когда мама ругает папу?
Последние слова Армор произнесла негромким шепотом, аккуратно поглаживая живот. Не так давно жеребенок начал проявлять активность, что не могло не радовать и стало очередной причиной для волнений: сон, в котором проклятый ошейник то сам собой расстегивался, то его кто-то снимал помимо воли носительницы, повторялся уже не в первый раз и был до ужаса натуральным. Признаться же в своем страхе никому не получалось, так как остатки гордости восставали против этого действия и даже принцесса Луна, однажды успевшая отреагировать на кошмар прежде чем белая единорожка проснулась, не смогла развеять всех опасений.
"Каденс уже наверное в Наукаграде", - с легким разочарованием подумала единорожка, ощутив укол ревности, источника которой вроде бы и не существовало вовсе.
При мыслях о нежно-розовой аликорне, на губах у Шайнинга появилась теплая улыбка. Вот уж кого ей не хотелось волновать и расстраивать из-за собственных снов. По этому она даже попросила принцессу ночи, ничего не рассказывать ее племяннице...
- Подышать свежим воздухом, что ли?
Покинув ставшую казаться такой холодной и неуютной кровать, Армор подхватила с прикроватной тумбочки длинный светло-синий халат и надев его на голое тело, застегнулась от шеи и до колен. После этого подойдя к двери ведущей в гостиную, она произнесла-приказала:
- Восточный балкон.
Дверная ручка легко поддалась, стоило створке приоткрыться и в мордочку ударил порыв прохладного, но не холодного воздуха. Из-под кровати метнулась стремительная тень, тут же слившаяся с тенью охраняемой персоны, своими действиями вызвав у бывшего капитана чуть кривую усмешку, так как этот маневр не остался незамеченным. Впрочем, присутствие охраны находящейся где-то поблизости везде и всегда, стало привычным и естественным.
Выйдя на самый восточный балкон замка, белая единорожка глубоко вздохнула, оперлась руками на витые поручни и стала наблюдать за рассветом. Горизонт только-только окрасился первыми восходными красками, искаженными защитным куполом накрывающим столицу империи, но из-за этого картина приобретала лишь чуточку больше шарма.
"А раньше у меня не было времени чтобы смотреть на рассветы и закаты. Даже на свидания с Каденс минуты приходилось буквально выкраивать из графика, порой отменяя "неожиданные" инспекции и тренировки. Вот уж что действительно было неожиданным для гвардейцев, которые собравшись в казарме для демонстрации своего идеального следования уставу, проводили в напряжении целые часы...".
Поежившись от прохлады, из-за которой на коже проступили мурашки, Шайнинг неожиданно ощутила, как на ее левое плечо легла горячая ладонь, а затем буквально перед носом появилось фарфоровое блюдце с маленькой чашечкой, содержимое которой аппетитно пахло горячим шоколадом. Почти не вздрогнув, она милостиво приняла подношение и позволила привлечь себя к широкой груди, спиной ощущая рельеф пресса и грудных мышц.