— Нам здесь не р̀ады, — решил я, сворачивая в сторону.
Открываю приложение карты и вбиваю «супермаркет».
— Супер̀мар̀кет, помогите! — воскликнул я, после чего глупо хохотнул.
Рядом есть «Тикси» и «Перепутье». Причём «Тикси» в том направлении целых два, но оба небольшие.
Пока объезжал опрокинутую фуру, приметил продуктовый магазинчик. Продуктовый магазин «Земфира», с уже успевшей выцвести лентой «Мы открылись!»
Паркуюсь поближе, после чего выхожу из машины и решительно иду к магазину, где может быть хоть какая-то часть из списка покупок.
— Э, друг, туда не ходи… — тихо шепнул мне из-за угла дядька лет сорока.
Внешность кавказская, взгляд грустный и, в то же время, испуганный. Одет в кожаную куртку и серые брюки. Для полноты образа не хватало кепки-аэродрома. Волосы его чёрные, глаза тёмно-карие, кожа смуглая. Бороды нет, но есть густые свисающие усы.
— А что там? — спросил я.
— Там продавщица, это… — мужик запнулся. — Зомби.
— Тогда ясно, — вздохнул я разочарованно. — Спасибо, что пр̀едупр̀едил.
Поднимаюсь по ступенькам и пинком раскрываю дверь.
— Умри, отр̀одье Диавола! — воскликнул я и нанёс рубящий удар в шею мертвячке.
Женщина в синем фартуке не умерла сразу, а попёрла прямо на меня, будто это не ей сейчас располовинило горло шпагой. Наношу второй удар туда же, на этот раз, точно достав до шейного отдела позвоночника, после чего ощущаю лёгкий прилив сил — значит, надёжно убита.
Работа ещё не завершена, поэтому прохожу вглубь помещения и осматриваю всё. Нет, больше тут никого.
Начинаю сбор всего, что может пригодиться. Консервы по двести девять рублей, триста двадцать пять грамм, девятнадцать банок — м-м-м, говядина… Сумка спортивная, явно, не на продажу, но я оцениваю её в две тысячи рублей. Гружу тушёнку в сумку.
Следующим лотом шли консервы с курицей, триста двадцать пять грамм за сто пять рублей, всего девять штук, то, что надо.
Маслины без косточек, триста грамм за двести пятьдесят два рубля, ананас в сиропе, три консервы по пятьсот восемьдесят грамм за триста рублей, сгущённое молоко, белорусское, по двести рублей за банку…
Когда с выбором было покончено, подошёл к кассе, после чего самостоятельно вбил сумму на аппарате и оплатил через телефон. Ещё вчера я верил, что когда-нибудь, в светлом будущем, мы доживём до магазинов, где не нужен продавец. Судьба предоставила мне возможность оплатить всё без продавца, правда, сделала она это очень иронично и мрачно.
— Эй, онкль![10] — позвал я, вытаскивая тело продавщицы наружу. — Иди сюда!
Кавказец выглянул из-за угла, но затем резко спрятался обратно.
— Я не собир̀аюсь убивать тебя! — крикнул я ему. — У меня есть к тебе выгодное пр̀едложение делового хар̀актер̀а!
— Точно не будешь? — вновь высунулся мужик из-за угла.
— Точно-точно, — заверил я его. — Готов слушать?
Кавказец подошёл, с очень неуверенным выражением лица. Я же приволок тело продавщицы до газона, после чего накрыл её одеялом, прихваченным в бытовом помещении. Если всё, что власти говорят по радио, правда, то я занимаюсь тушением пожара с помощью чайной ложки — трупов скоро появится очень много и может статься, что некому их будет забирать и хоронить.
— А полиция? — спросил кавказец.
— Тебя как звать? — посмотрел я на него.
— Зауркан, — представился тот.
— Дмитр̀ий, — назвал я своё имя. — Заур̀кан, ты слышал о том, что можно получить свер̀хспособность, если удастся добыть сер̀ебр̀истый шар̀ик?
— Слышал, на ютубе говорили, — кивнул кавказец. — Но я не хочу убивать зомби. Если укусит — верная смерть. Опасно слишком, поэтому если хочешь предложить идти убивать зомби вместе с тобой — сразу говорю, что я не согласен.
— Моё кр̀айне выгодное пр̀едложение состоит в том, чтобы ты пр̀осто добивал зомби, — сказал я ему, доставая из кармана пачку сигарет. — Полученные шар̀ики делим пополам.
— Угости сигареткой, — попросил Зауркан. — А чего сам-то?
Он отлично говорит на русском, даже без тени акцента. Это не странно, но клише, транслируемые кино, заставляют ждать чего-то вроде «есь жи, брат, есь жи» или «вай, вах, трах-бабах» и прочего. Обдумывая это, подкуриваю сигарету.