Мы сели на лавочку, и я с удовольствием вытянул ноги.
— Ну, я слушаю? — хихикнул Томпстоп.
— С чего это Хмурая Туча решил, что это труп Лионел Хоукс?
— Ну, это вопрос не по адресу. Я отвечу на него так: если миссис Хоукс найдется живой и невредимой, то я буду очень удивлен. У меня ведь свой угол зрения, я не принимаю в учет улики, одежду и прочие атрибуты. Мне принесли медицинскую карту Лионел Хоукс, в девичестве Ричардсон, от нее я и плясал. После первичного осмотра я пришел к заключению, что рост, цвет волос, объем грудной клетки совпадают. Более тщательное исследование показало, что совпадает и возраст. Зубки как новенькие. Я имею в виду, не знали стоматолога. Но лица нет, остался только скальп. Зубы обследовались по уцелевшей челюсти. Внутренних заболеваний в медкарте не зафиксировано, и я не нашел их у покойницы. Волосы некрашеные, особые приметы отсутствуют.
— Имеются в виду родинки, родимые пятна, шрамы, татуировки?…
— Да-да. Тело идеально чистое.
— И не за что зацепиться?
— Ну, если Хоукс признает в этой женщине свою супругу, то нам придется в это поверить. Бедняжка упала с высоты в сто пятьдесят футов. Я делал свое заключение по тому, что осталось. В крови никаких примесей нет. На отравление не похоже.
— Алкоголь, табак, наркотики?
— Ничего. Легкие чисты, алкоголь отсутствует, патологических отклонений пет.
— Послушай, Говард, ты очень педантичный человек. Неужели ты смирился с тем, что перед тобой лежал труп новорожденного ребенка? Этакий разбитый вдребезги идеал.
— Мелочи есть. В раннем детстве у покойницы был перелом правой ноги в районе щиколотки. Слабый след. Кость срослась хорошо, и хромоты это вызвать не могло.
— В медкарте Лин зафиксированы подобные травмы?
— Ее карточка была заведена доктором Уайллером, когда девочке исполнилось десять лет.
— Почему Уайллер не внес в документ те болезни, которые перенес ребенок до десятилетнего возраста?
— Это ты выяснишь у него. В интересах следствия ему не задавали вопросов. Он свидетель защиты. Главное и единственное алиби Хоукса. Прокуратура такие вопросы хранит для процесса, чтобы обрушить их неожиданно и не дать к ним подготовиться.
— Но он предоставлял эту карту в следственные органы.
— Не путай одно с другим. Он предоставил медицинские документы исчезнувшего человека в полицейское управление для выявления особых Примет, которые могут облегчить поиск. Это стандартная процедура. Ни о каких трупах речь не велась. Чакмен считает, что все свидетели, стоящие на стороне Хоукса, его потенциальные сообщники.
— У старика появились признаки паранойи. Фрэнк Уайллер — друг профессора Ричардсона, и он знает Лин с пеленок. Как можно считать его сообщником убийцы?
— Хмурая Туча не параноик. Он не выдвигает обвинений и не делает заключений. Старик — мудрый и взвешенный человек. Он не делает ни одного лишнего шага, если без него можно обойтись. Безмозглых людей не держат в его должности, да еще столько лет.
— Ладно, оставим его в покое.
— Ты нетерпим, Дэн. У тебя появилась версия более интересная?
— У меня ничего нет. Я хочу понять, что произошло. Чужие выводы можно выслушать, но не основываться на них. После смерти женщины прошло две недели, и у меня нет времени возвращаться к одному вопросу дважды. На данный момент я усвоил только то, что доказательств смерти Лионел Хоукс нет. Это дает мне право взяться за ее поиски и получить за работу деньги.
— Ну понятно. Ты не можешь обкрадывать человека, зная заранее, что искать тебе нечего. Брось, Дэн! Твой гонорар, который ты получишь от Хоукса, равен чаевым, которые он оставляет швейцару в одном из фешенебельных кабаков.
— Это его дело. Каждый волен распоряжаться своими деньгами как хочет. Швейцар их тоже зарабатывает, а не тащит из кармана.
— Да, дружок, нервишки у тебя расшатались.
— Это еще один повод, чтобы заехать к доктору Хоуксу.
— Бог в помощь. Ну что, труп осматривать будешь?
— Пока нет. Но это право я оставляю за собой. И последний вопрос. Ты ничего не сказал о содержимом желудка. Что эта женщина ела перед смертью?
— Любопытный вопрос.
— И каков же ответ?
— Рыба. Скорее всего отварная. Овощи. Капуста, спаржа, ну… анчоусы. Найдены также частицы переваренных бобов. Очевидно, фасоль.
— Частицы — это значит не последний прием пищи?
— Верно. Скорее всего бобы были на завтрак. Рыба — это уже обед. Обедала она часов за восемь до смерти.
— А погибла в десять вечера?
— В десять с минутами.
— Что ж, док. ты мне очень помог, но если возникнут новые вопросы, я тебя навещу.
— Заготовлю твою фотографию из «Лайф», чтобы ты оставил мне автограф.
— Для тебя сколько угодно. Испишу все стены твоего кабинета.
3Я засек время, и мне потребовалось тридцать минут, чтобы добраться до усадьбы профессора Хоукса. Возле ворот, в кирпичной колонне была встроена кнопка. Я нажал на нее и стал ждать.
Сами ворота сделаны из листовой стали, что касается забора, то он походил на стройный арсенал Древнего Рима. Высокие, не менее трех футов, копья с острыми четырехгранными наконечниками крепились в бетонной основе у самой земли и были выкрашены в черный цвет. Расстояние между прутьями не превышало пяти дюймов, так что, кроме отощавшей кошки, никто на территорию усадьбы проникнуть не мог. За оградой был разбит парк, и самого дома за гущей деревьев я не видел. Вокруг владений Хоукса также стоял лес. Небольшая поляна перед воротами предназначалась для стоянки машин, но, кроме моего «Бентли», одиноко сверкающего своей белизной в тени деревьев, не было видно ни одного автомобиля. Очевидно, хозяева заезжают на территорию, гостям же такой привилегии не предоставлялось. Правда, я и не собирался подъезжать к дому, мне важно было осмотреться, а ради этого стоит прогуляться и размять ноги.
Минуты через три появился черный силуэт с белыми руками. Он двигался по аллее в мою сторону. Человек не торопился, а шел спокойно, размеренными твердыми шагами, Чем больше сокращалось расстояние, тем лучше я мог его видеть. Руки у пего были обычными, по в белых перчатках. Он был почтенного возраста, с белоснежной шевелюрой до плеч и в строгом смокинге. Этот старикан знал, как носить, такую одежду и как себя подать.
— Я вас слушаю, сэр, — сказал он низким голосом, подойдя к решетке.
— Меня зовут Дэн Элжер.
— Да, сэр. Доктор ждет вас.
Он сделал движение рукой за колонной, и ворота приоткрылись на ширину моих плеч.
Я вошел.
— Следуйте за мной, сэр.
На какое-то время мне показалось, что я переселился в неведомую мне страну с экзотическими цветами, клумбами, кустарником, а когда мы вышли на открытое пространство, то я увидел древний замок из серого камня. Я мало что понимаю в архитектуре, но автор проекта вложил в свое творение немало фантазии. Такие дворцы я видел лишь на старых гравюрах.
Не стану говорить о роскоши и убранстве, которые слепили глаза, но внутри дом выглядел не хуже, чем с внешней стороны.
Чопорный старик провел меня по лестнице на второй этаж и постучал в двухстворчатую дверь, сделанную под рост жирафа, чтобы бедняжке не пришлось склонять свою тонкую шейку.
Распахнув передо мной врата царства, элегантный старец отстранился.
Я вошел в круглую комнату. Помещение походило по обстановке на кабинет и. как я понял, находилось в одной из четырех башен замка.
Хозяин сидел в кресле у круглого стола и листал книгу. Он не выглядел столь грозным и суетливым, как утром. Меня он позволил себе встретить в стеганой атласной куртке с повязанным на шее шелковым однотонным шарфом. В таком виде Хоукс выглядел моложе и беззащитней.
— Рад, что вы пришли, мистер Элжер.
Его бледное лицо тронула слабая улыбка.
— Вы ушли, не услышав моего ответа на ваше предложение. Я еще не решил, каков он будет, и пришел сюда закончить наш не начатый разговор.
— Приношу вам свои извинения за несдержанность, но, думаю, вы поймете меня, когда мы обсудим с вами мое предложение.