Переход в две мили занял у неё меньше минуты.
И так долго, только потому что, ей пришлось обходить ловушки Повелителей.
Город был переполнен пешеходами.
К счастью, из-за скорости она выглядела как размытое пятно, и её никто еще не заметил.
Хотя некоторые почувствовали ее, недоуменно озираясь, когда она пронеслась мимо и только ветерок овеял их.
Когда она достигла места назначеня, то продолжила двигаться быстро, глаза впились в происходящее.
Группа военных окружила открытый фургон.
Как Торин и говорил, внутри лежали двое мужчин без сознания.
Три охранника присели рядом с ними, оружие наготове, дымок вился от их дул.
Впереди не было водителя.
Странно, подумала она, пока не поняла, что Кейн был позади здания и убивал всякого, кто пытался приблизиться к машине.
Передняя фара уже была разбита, кровь капала с колеса.
Четыре тела неуклюже распростерлись возле открытой двери.
Когда Ловцы приближались к нему, Кейн просто менял позицию и прятался, держа свой пистолет, направленным на фургон.
Где же Сабин?
Почему люди не кричали?
Когда она задала себе этот вопрос, ее взгляд упал на молодую девушку, которая деражала свои руки, вытянутыми перед собой.
Нежный голос прошептал в голове Гвен: Сохраняй спокойствие.
Иди домой.
Забудь, что ты приходила в город.
Забудь, что ты видела.
Этот привлекательный голос заставил Гвен захотеть сделать именно то, что он предложил, воспоминания начали меркнуть, ее тело уже потянулось в сторону крепости.
Возможно она бы полностью подчинилась, если бы не ее Гарпия.
Темная сторона ее сущности, пронзительно завопила и впилась когтями в ее мозг, заглушая голос, напоминая ей о ее цели.
Что я должна сделать? И что происходило со всеми детьми, которых она вдруг заприметила? Один из них, маленький мальчик, двигался через город почти также быстро, как Гвен.
Она его увидела, только потому, что он оставил легкий след света за собой.
Очевидно он искал Повелителей, и когда заметил одного из них, в этот раз Камео, он остановился и начал вопить.
Нахмурившись, очевидно нежелая ранить его, Камео, схватила мальчика и зажала пальцами его сонную артерию.
Он камнем упал.
Пот бежал по ее лицу, по ее груди, футболка прилипла к ее телу.
Гвен никогда не видела женщину-воина такой расстроенной и уставшей.
Но, по крайней мере, ответ на один вопрос она получила.
Очевидно, дети помогали Ловцам.
Позади нее прозвучало разъяренное рычание.
"Выходите, выходите где бы вы не были.
Вы не можете победить нас, и вы не можете вызвать подкрепление.
Мы поймали ваших друзей.
Вы никогда не были более близки к поражению, чем сейчас."
Гвен развернулась, но другой голос откликнулся. "Почему вы не сдаетесь? Спасите себя от унижения быть побежденными."
"Вы утверждаете что вы не зло…ну, сейчас самое время доказать это! Присоединяйтесь к нам и отдайте нам девчонку.
Позвольте нам найти способ вытащить из ваших тел демонов.
Помогите нам сделать мир таким, каким он когда-то был — хорошим, правильным и чистым."
"А еще можете начинать молить нас о прощении", усмехнулся мужчина.
"Если бы вы были заперты как планировалось, болезнь бы никогда не попала в мир и мой сын был бы жив."
Ничего себе, подумала Гвен.
Ловцы действительно были фанатиками.
Как будто Повелители были в ответе за все мировое зло.
У людей была свобода волеизявления.
У Ловцов тоже.
Они выбрали запереть Гвен.
Они выбрали изнасилование женщин, непринадлежащих их миру.
Это делало Ловцов злом, недостойным милосердия.
Кто-то закричал, привлекая внимание Гвен.
Ее глаза расширились, когда она увидела Сабина, танцующего среди толпы мужчин с двумя зажамыми в его руках кинжалами.
Его руки двигались изящно, рассекая людей насмерть.
Один за другим, они падали вокруг него.
Каждый сантиметр его одежды был ярко-красным, как будто все его тело было порезано.
К счастью, это было не так.
К счастью, он был покрыт кровью своих врагов.
Гвен почувствовала теперь уже знакомую волну высвобождения ее Гарпии, уже ничто, ни мысли и ни тело ее не сдерживало.
Сначала, она испытала свой бессознательный страх.
Затем страх ушел.
Я могу сделать это.
Я сделаю это.
Ее зрение перешло в красно-черный режим, ее рот наполнился слюной из-за запаха этого сладкого красного нектара.