Брия нахмурилась. Она судила Дженнера слишком жестко?
— Я позвоню тебе до рассвета, чтобы проверить.
Он подарил ей улыбку, которая не дошла до его ярких голубых глаз, прежде чем женщина вышла из машины с рюкзаком в руке и закрыла дверь. Она наблюдала из-под навеса, как Лукас выехал с парковки и исчез в потоке.
Она не винила Дженнера в желании защитить ее. От мысли о том, что кто-либо мог причинить вред ему, она застыла в страхе. Но должен был быть компромисс. Без него она была ничем иным, как его собственностью. Брия хотела, чтобы ее считали равной. И если уход от Дженнера — временный или нет — был единственным способом заставить его увидеть это, то так тому и быть. Она не приняла это решение легкомысленно. Ей нужно было несколько дней, чтобы обдумать все. И когда Дженнер был близко — его взгляд горел чувственностью, его руки блуждали по ее плоти — Брия не могла думать. Ничто не имело значения, кроме него и его желания, которые никогда не уходило.
Покалывание электричества коснулось чувств Брии, когда она направлялась к входу. Ее шаг дрогнул, и она потерла голые руки, чтобы изгнать ощущение. Магия? Ощущение было слишком слабым, чтобы сказать. Это могли быть нервы или чувство вины, которые медленно ползали по ее коже. Боги, она надеялась, что приняла правильное решение. Если нет, ей придется жить с осознанием того, что она отказалась от того, что не могла позволить себе потерять.
Дженнер с визгом остановил «Дукати» на подъездной дорожке Михаила. Он был более диким, чем когда-либо, его мысли стали запутанной массой черной материи, когда он ворвался через входную дверь, намереваясь оторвать дом от фундамента, если это было нужно, чтобы заполучить то, что этот предательский сукин сын украл у него, Брию.
Он никогда не жалел о своем решении приказать Брие остаться на дома, как в ту минуту когда вошел в свою квартиру и нашел ее пустой. Она оставила ему записку, чтобы он знал, что она в безопасности, и что она попросила Лукаса отвезти ее туда, куда она захотела.
«Надеюсь, ты понимаешь, что я должна это сделать, Дженнер. Я больше не могу быть пленницей. Я надеюсь, что на этот раз это поможет тебе понять, что я пыталась сказать: мы сильнее вместе, чем врозь.»
Он оттолкнул ее слишком сильно. Боги. У нее не было другого выбора. Она обнажилась перед ним, призналась в своем презрении, что ее приютили, удерживали. Это была его вина. С таким же успехом он мог вытолкнуть ее за дверь. Возможно, вина свалилась на него, но этот сукин сын Лукас помог ей. Черт, наверное, поощрил ее. Когда Дженнер доберется до дампира, он изобьет его до смерти.
Разум дергал за сознание Дженнера, голосом, который напоминал ему, что ни один мужчина не украдет у него Брию. Она ушла. Вышла за дверь по собственной воле. Потому что он решил сделать ее пленницей. Потому что он отказался слушать, что она хочет, и относился к ней, как к чему-то в его собственности. Он запихнул эту уравновешенную причину и похоронил ее глубже, чем Коллектив, который поселился в самом темном уголке его разума.
Его не интересовала логика или разум. Он хотел, чтобы кто-то заплатил за то, что он потерял. Он хотел, чтобы Лукас истек кровью.
Страх пронзил грудь Дженнера. Что-то было не так. У него было достаточно крови Брии, и она взяла достаточно, что было легко ее отследить. Но он не ощущал ее, только связь. Это было невозможно, и все же какая-то неизвестная сила скрыла ее от него. Как? Что? Мрачное осознание того, что то, что охотилось на Брию, возможно, заблокировала их связь, разрушило самообладание Дженнера. Ему нужно было найти ее, прежде чем он потерял свой проклятый богами разум.
Дженнер потерял драгоценные часы днем. Забвение дневного сна ускользало от него, и гнев только нарастал с каждым часом. Он знал о разочаровании Брии не понаслышке, так как был ограничен солнцем в своей квартире, неспособный ничего сделать. На закате он отправился в комплекс Фэйрчайлда, надеясь, что Брия искала его защиты. Вместо этого Дженнер узнал, что она отказалась возвращаться домой, что означало, что ублюдок дампир был единственным, кто знал, где она находится. Фэйрчайлд чуть не обоссался от страха при виде разгневанного и кровожадного Дженнера. Мужчине не потребовалось много времени, чтобы выяснить местонахождение Лукаса. Дженнер не должен был удивляться, узнав, что Лукас уехал к Михаилу. Сукин сын был хуже, чем нуждающийся щенок.
— Где он? — голос Дженнера прогремел по просторам особняка Михаила. — Где он, черт возьми?