В Незримом Университете обильной, сытной пище придавалось огромное значение. В один голос все волшебники утверждали: нельзя ждать от человека серьезного волшебства, если предварительно не накормить его супом, рыбой, дичью, несколькими огромными мясными блюдами, пирогом или парой, чем-нибудь большим и пышным с кремом, чем-нибудь пряным на тосте, фруктами, орехами и чем-нибудь сладким с кирпич толщиной под три-четыре чашки кофе. Человек должен всегда чувствовать уверенность в собственном желудке. Не менее важна и регулярность приема пищи. Все это придает жизни осмысленность.
Но к казначею это не относилось. Ел он немного, а жил за счет нервов. К тому же он считал, что страдает жутким ожирением, потому что, глядя в зеркало, каждый раз видел там толстяка. Хотя это был стоящий за его спиной и орущий на него аркканцлер.
И несчастливая судьба казначея проявилась еще раз в том, что именно он сидел напротив двери, когда ее выбил Ветром Сдумс, посчитавший, что так будет проще, чем возиться с ручками.
Казначей подавился деревянной ложкой. Волшебники развернулись на своих скамьях.
На то, чтобы разобраться с управлением голосовыми связками, языком и губами, ушло некоторое время. Ветром Сдумс молча стоял и качался из стороны в сторону.
- Думаю, немного вина я сумею переварить, - наконец изрек он.
Первым опомнился аркканцлер.
- Сдумс! - воскликнул он. - А мы думали, ты умер!
И тут же сам признал, что фраза получилась не слишком удачной. Обычно людей не кладут на покойницкий стол, не ставят вокруг них свечи и не осыпают лилиями только потому, что создалось впечатление, будто у них разболелась голова и им захотелось с полчасика полежать.
Сдумс сделал несколько шагов вперед. Волшебники, отпихивая друг друга, попытались убраться с его дороги.
- Я и есть мертвый. Вот ведь дурень, даром что молодой, - пробормотал он. - Думаешь, я всегда так выглядел? Вокруг меня одни придурки. - Он обвел сердитым взглядом всех присутствующих волшебников. - Кто-нибудь знает, для чего нужна селезенка?
Сдумс подошел к столу и даже сумел сесть.
- Наверное, тут как-то замешано пищеварение, - сказал он. - Самое смешное, можно целую жизнь прожить, эта штука будет себе тикать, бурчать, заниматься своими делами, а ты так и не поймешь, на кой черт она тебе была нужна. Бывает, лежишь ночью и слышишь: "буль-буль-уррррр". Для тебя это просто бурчание желудка, но кто знает, что за сложные химические процессы протекают в тебе в это самое время. Ведь поистине чудесно, замечательно и...
- Ты восстал из мертвых? - наконец обрел дар речи казначей.
- Об этом я никого не просил, - раздраженно ответил покойный Ветром Сдумс, глядя на тарелки и размышляя, как, черт побери, это все может усваиваться и превращаться в Ветром Сдумсов. - Я вернулся только потому, что больше идти было некуда. Неужели я выгляжу так, словно очень рад вас всех видеть?
- Но... но... - запинаясь, проговорил аркканцлер. - А как же... ну... тот мрачный парень с черепом и косой...
- Мы разминулись, - коротко ответил Ветром Сдумс, разглядывая блюда на столе. - Знаешь, это неумирание так выводит из себя...
Над его головой волшебники обменивались отчаянными сигналами. Сдумс свирепо посмотрел на них.
- Не думайте, что я не вижу, как вы там машете руками, - сказал Сдумс.
И сам удивился правдивости своих слов. Глаза, которые последние шестьдесят лет видели окружающий мир сквозь какую-то бледную, мутную пелену, стали работать как превосходный оптический прибор.
Умы волшебников Незримого Университета занимали две группы мыслей. Большая часть волшебников думала: "Это просто ужасно, неужели это действительно старина Сдумс, а ведь он был таким милым старикашкой. И как мы теперь избавимся от него? Как бы нам от него избавиться?"
Тогда как мысли, которые обрабатывал сверкающий огнями и жужжащий пульт управления Ветром Сдумса, заключались в следующем: "Все верно. Жизнь после смерти есть. И она ничем не отличается от жизни до смерти. Это все мое клятое "везение"..."
- Ну, - сказал он. - И что вы теперь будете делать?
Прошло пять минут. С полдюжины старших волшебников бежали вслед за шагавшим по коридору аркканцлером. Мантия аркканцлера грозно развевалась. Разговор проистекал примерно следующим образом:
- Это явно Сдумс! Он даже говорит так же!
- Да нет, не Сдумс это. Старик Сдумс был значительно старше!
- Старше? Он же мертв, куда уж старше?!
- Он сказал, что хочет вернуться в старую спальню, и я не понимаю, почему я должен уступать ее...
- Ты видел его глаза? Как буравчики!
- Да? Что? Что ты имеешь в виду? Буравчики? По-моему, в кулинарии на Цепной есть такие пирожные, кстати, очень вкусно...
- Я имею в виду, они пронзают тебя насквозь! ...У меня чудесный вид из окна на сад, я перенес все вещи, это несправедливо...
- Когда-нибудь такое случалось?
- Ну, был старина Сосс...
- Верно, но он же по-настоящему не умирал. Просто вымазал зеленой краской лицо, а потом откинул крышку гроба да как заорет: "Сюрприз, сюрприз!.."
- Кто-кто, а зомби в Университет еще не наведывались.
- А он - зомби?
- Думаю, да...
- Значит, он будет стучать в барабаны и круглую ночь плясать?
- А что, зомби именно этим и занимаются?
- Кто? Старина Сдумс? Нет, это не в его натуре. При жизни он терпеть не мог всякие пляски...
- Знаете, что я скажу? Никогда не доверяйте богам вуду. Нельзя верить богу, который все время улыбается и носит цилиндр. Лично я придерживаюсь в жизни именно этого принципа.
- Да будь я проклят, если уступлю свою спальню какому-то зомби. И это после стольких лет ожидания...
- Да? Забавные у тебя принципы.
Сдумс неторопливо разбирался в собственной голове. Довольно странно. Сейчас он был мертв, или не жив, или как там еще, а ум функционировал лучше некуда. При жизни такого не случалось. Контролировать тело тоже становилось все легче. Об органах дыхания можно было не волноваться, селезенка каким-то образом заработала, органы чувств слышали, видели, обоняли и так далее. Правда, некоторую загадку по-прежнему представляли органы пищеварения. Он посмотрел на свое отражение в серебряном блюде.