Теперь всё изменилось. На базе жесткий контроль исчез. Очень редко заключенного сопровождали два охранника. Как его, например. Чаще попадались цепочки заключенных прикованных к киборгу.
Кованные ботинки, стуча по железным перекладинам, гулко отзывались под потолком. Внизу, под решеткой пола, было видно, как копошатся заключенные. Неизбежность приближалась с каждым шагом. Среди оранжевого потока мелькали островки серого цвета. Однако основная масса представляла из себя опытных и закоренелых рецидивистов. Особые образцы валились на пол и заковывались в дополнительные наручники. Для других делали исключение и окутывали общей цепью.
Кострова скинули с мостика и опять заботливые руки охранников, теперь уже био, подхватили его и не дали себя изувечить. Впрочем, подняться тоже не дали. Киборги не церемонились. Схватили за ноги и проворно потащили к нужному месту, мало заботясь о том, что заключенный подгибает всякий раз голову, чтобы не стереть кожу на черепе об стальные заклёпки пола. Встать на ноги не удалось и позже. Бросил в кучу заключенных и приказали лежать. Виталик успел заметить цепкие проверяющие взгляды новых «друзей». Киборги отнеслись к нему с должным уважением и, заковав ноги, проверив шарнирное кольцо, ушли к исходному месту. Ловить с моста новенького. Ритуал? Скорее мера предосторожности – до мостков не допрыгнуть, как не старайся.
Виталик перевел дыхание. Стал медленно вертеть головой, осматриваясь по сторонам. Неприятно чесалось плечо от уколов. В голове стоял гул. Наркотические прививки не прошли и тело по-прежнему находилось в легкой прострации. В легкой заторможенности. Порой мир начинал крутиться перед глазами и уже иногда не казался таким безобразным. Радуга проступала сквозь унылые цвета.
Прислушался. Не показалось. Характерный шелест подсказал, что трюм закрывается. Чуть позже увидели и другие. Створки наползли друг на друга, по методу лепестков цветка, перекрывая проходы коридоров шлюзов. Био опустили искусственную стену. Помещение стало закрытым. Стена сползла сверху вниз и гидравлика цокая, запела. Конечно, только для бывшего штурмана – перезвон отозвался в голове привычным набором звуков. Для остальных скрежет запилил по психике. Это был второй звук, которая издала механика. Люди заволновались… Основная масса всколыхнулась, приходя в движение. Прививки начинали действовать, людское море двигалось заторможено. С ужасом заглядывая друг друга в глаза, требуя в немом порыве объяснений. Какое-то меньшинство из всех заключенных оставались в спокойном состоянии, понимая, что до настоящего полета времени несоизмеримо много. К ним относился и Костров.
На смотровом мостике прохаживалось до двух десятков био. На одно лицо, одного роста, в одной легкой форме - они не внушали опасения, но это являлось обманом. В новом мире получить сострадание на человеческие эмоции можно было от каменной стены, но не от неживого представителя закона. На вялые беспорядки они отреагировали немедленно, стоило только кому-то вскрикнуть и зашуметь: трое спрыгнуло вниз и принялось раздавать направо и налево удары палок, разряжая ток о неспокойные головы. Так как они выбрали три направления, то заключенные быстро успокоились. Порядок постепенно восстанавливался.
Виталик не терял времени. Он восстановил схему базы в мозгу и теперь сравнивал изменения. Их много, кое-что понятно и он смог безошибочно определить, где из трюма главный выход на палубы корабля, где запасные, а которые просто ведут в тупик или в неизвестные зоны. Отметил факты про себя и зафиксировал, сам не понимая к чему, подчиняясь привычки интересоваться всем. Одно насторожило особо. Винтовая лестница упиралась в шлюзное отверстие на расстоянии сорока метров, почти под самым потолком. Три часовых, вооруженные лучеметами, стояли на посту и, как недоступные Боги, взирали вниз на копошение оранжевых червей.
Костров лег и сквозь щелки глаз стал наблюдать за верхом. К чему такая охрана. К чему они перекрывают доступ. Что за аварийный выход, который не перекрыт с остальными. Три тяжелые армейские винтовки. Киборги или люди? В легкой скрытой защите. Способная выдержать перегрузки и открытый космос. Странно. Много вопросов. Спать. Как хочется спать и не думать. Сознание стало уходить. Тут же расслабленное тело атаковала дремота. Глаза замигали, борясь с тяжелыми веками, и с каждым разом разлепить их становилось проблематичней. Сон уверенно завоевывал сознание, соблазняя дух эфирными наваждениями и, уставший мозг, с готовностью поддался соблазну, выключая тренированную волю.
Открыв глаза, первым делом подумал, что не спал. Знакомое чувство. Бывает такое. Закрыл, открыл глаза и точно будто и не спал. Поразила непривычная тишина. Приподняв голову, увидел на мосту псевдолюдей охранников. Ни одного движения. Заключенные спали, разметавшись в немыслимые позах, видя в тяжелые сны и мало походя на живых.
Костров убрал ноги соседа с груди и сел, прислушиваясь к кораблю. Хотелось пить. Киборги смотрели на него и, если бы могли проявлять эмоции, удивились. Виталик хмурился, пытаясь сосредоточиться, но проклятая голова не хотела работать, а мысли соединяться в четкую формулу и давать полезную, а главное правильную информацию. Казалось, они жили отдельно друг от друга и им такая беспечность нравилась. Мигнул, наверное, перезагружаясь. Стало немного полегче.
Голова отяжелела после сна, стала клониться набок и, в какой-то миг показалось, что сейчас оторвется и упадет с шеи на пол. Ей хотелось упасть и разбиться, как тыкве, с легкой грацией и мягким шлепком разбросать по полу семечки-мозги. Мысль привела в полный ужас нервную систему. Правое плечо сократившись, неестественно дернулось. Пытаясь отогнать наваждение, стал трясти головой. Очнулся и стал приходить в себя. Словно попил кофейку или хлебнул добрый глоток шампанского.
Вокруг просыпались люди. Они сипели, зевали, звучно выпускали газы и недовольно осматривали соседей.
Парень, чьи ноги покоились минуту назад на груди, проснулся. Открыв глаза, он полежал прислушиваясь, посмотрел с интересом на трясущего головой Кострова и сказал:
- Пытаешься стряхнуть голову с шеи? У меня тоже такое было. Два раза. Постой ка. О, да мы летим… - голос его дрогнул: в фразе слышались нотки удивления, смешанные с искренним ошеломлением. – Передвижная тюрьма что ли? Что-то непохоже. Где камеры? Не пойму. - Виталик перестал трясти головой, прислушиваясь к чужому голосу.
Вот оно что! Мозг ожил, мысли запульсировали, запускаюсь в работу, строясь в схему, и, вырабатывая сложный план. Из груди вырвался облегченный вздох. «Не смог сразу сообразить! Чуть с ума не со шел!»
- Джим!! Ты меня всего уделал своей блевотиной! - донеслось до уха проклятия соседа. Виталик искоса посмотрел на него. Выглядел парень лет на пять постарше. У угла рта залегли глубокие морщины. Неприметная светлая щетина покрывала щеки. Самое поразительное то, что парень имел короткие волосы на голове. С левой стороны затылка белел клок седых волос. Оранжевый комбинезон несколько засолился от грязи и уделан засохшими остатками пищи. Именно они привели в неистовство парня. Джим, кому предназначалась ругань, выглядел слишком юным, чтобы находиться в одной компании с рецидивистами. Серая тюремная одежда на нем висела, как на пугале. Казалось, что тело состоит из острых углов. Паренек сильно дрожал и то и дело поправлял очки в стальной оправе. По форме круглая, она не казалась большой, но всё равно почему-то часто съезжала с переносицы носа на кончик.
Заключенные были слишком заняты своими проблемами, чтобы обратить внимание на Кострова.
- Блевотина то засохла! Клея что ли наелся перед полетом?! Лопоухий!