Что-то происходило. Неясность пугала. Куда все делись? Кто-то же должен был вернуться? Выжить и рассказать, что происходит. В любой банде есть везунчики, которые выживают.
Оставшиеся зеки, почувствовав беду, братались или продолжали люто ненавидеть друг друга.
Воображение разыгрывалось, разгорались дискуссии, темы наслаивались одна на другую и вносили новые домыслы, холодя душу абстрактными ужасами.
Чтобы хоть как-то успокоить парней, Костров выдвинул на очередном собрании предложение о неподчинении и всеми методами воспротивиться выдергиванию новых жертв из их числа. Гай завопил, что пора предпринимать экстренные меры, а то скоро «выдергивать» станет некого - их всех пустят на переработку в собачий корм. Ведь он предупреждал! Ведь он упрашивал! Взывал к здравому смыслу, но никто не откликнулся! И вот результат! И его поддержали. Разработали план, который положил конец внутренним разборкам. Агрессия затаилась в уголках ртов, в настороженных глазах. Двадцать девять человек залегли, пытаясь расслабиться перед последним броском.
Время тянулось резиновой лентой и лопнуло звонким коротким хлопком, вместе с открытием корабельного шлюза. По трапу спускалось два «медика». Костров отметил, что самый высокий и с развитой мускулатурой, вооружен лучеметом. Короткие шорты задирались при каждом шаге, заголяя накаченные волосатые бедра. Второй имел при себе традиционный пакет и не менее, надоевшую для взора, электрическую дубинку.
Офицеры четко вступили на мост.
- Встать!!
Команда не охотно исполнилась грязными заключенными.
- Восемь добровольцев ко мне!! - приказал «медик» и резко мотнул лучеметом, сжимая оружие в обеих руках, прижимая к груди. Желваки замерли на скулах. Бульдожье лицо не светилось дружеским любопытством.
- Выполнять!!
Зеки пришли в движение, засуетились отбирая кандидатов и, внезапно, словно что-то послужило внутренним толчком для них, забегали сцепляясь друг с другом в хитрый замок, превращаясь в единую змейку. Первый упал, остальные стали сворачиваться вокруг кольцами, последний запрыгнул в середину и его тут же поглотили, прикрывая.
Охранники напряглись лишь на мгновение.
Био дружно спрыгнули с моста, но не тронулись с места, ожидая приказа. Невооруженный офицер вытащил из чехла рацию с видеофоном, вызвал центр, доложил:
- У нас бунт. Заключённые свернулись змеей, - и вытянул вперед руку с прибором, давая экрану обзор картины.
- Убейте одного. Нет, троих. Узнайте, кто голова. Доставьте живым, вместе с восемью заключенными, - приказал голос, который мог принадлежать только одному человеку: лейтенанту Рою.
Офицер выключил рацию. Мотнул головой старшему био и лично спустился вниз, благоразумно выждав, когда цепь тронулась на взбунтовавшихся зеков. Второй офицер вскинул ружьё к плечу и прицелился. На мушке застыла точкой лысый череп с грязной полоской за ухом. «Цель есть», - удовлетворенно хмыкнул про себя сержант Паульс и спустил курок. Голова разлетелась на куски, а зеки в отместку выплюнули из себя визжащий снаряд и тут же разомкнулись, бросаясь разом на охрану. Паульс резко дернулся вправо, поймал цель, выдохнул, поразил. Краем глаза попытался осмыслить другую картину. Лучемет в очередной раз дернулся в руках и ещё один преступник отлетел назад с прожженной грудью. Началась бойня. Зеки азартно атаковали, не смотря на потери. Странно, наверное, трусы среди них закончились. Паульс на краткий миг зауважал противника. Но только на краткий. Потом подстрелил еще одного.
Гай кубарем упал за спинами киборгов, и, пританцовывая, увернулся от удара дубинки офицера с которым остался один на один.
- Танго! – прокричал заключенный, смешно поднимая колени и подпрыгивая козликом. – Давай. Давай. Умеешь же. Я знаю! Попробуй ещё раз! – Глаза его расширились. От увиденного псих подпрыгнул в не мысленном пируэте, уклоняясь от удара. – Какие у тебя ботинки! Элитка!!
Руки машинально перехватили чужую конечность. Локоть чисто случайно и автоматически заехал в искаженный рот «медика». Пальцы, покрепче ухватившись, крутанули чужую руку, вырывая её из плечевой сумки. Глаза у обоих повылезали из орбит. Но, если один не мог крикнуть от шока, то второй, привычно, дразнился и гримасничал. Гай стукнул лбом в противника и у того к разбитому рту, присоединился свороченный нос. Теперь военный выглядел должным образом, словно сошел с картинки после тяжелого боя, где все погибли героями, а ему случайно повезло. Но он мучился! Пропуская трагедию через себя. И весь вид его показывал, какие сильные это муки. Псих залюбовался чужими эмоциями и стукнул ещё пару раз, понял, что увлекся, вспомнил зачем он здесь, и, резко наклонился к полу, поднимая гудящую от напряжения дубинку. Она не задержалась у него в руках, а точно полетела во второго офицера стрелка-снайпера.
Паульс развернулся не вовремя для себя. Он успел осознать, что цель прячется за телом товарища, прикрываясь им как щитом, а затем, получив необъяснимый мощный удар молнии в лицо, перелетев перила моста, рухнул на пол.
Гай откинул от себя куклу, не успев с ней толком наиграться, и скачками понесся к заветной цели. Взлетел на мост, цепляясь за ржавые прутья. Подхватил теплый лучемет, и, задрав оружие над головой, так, чтобы все видели, закричал, задирая к потолку голову:
- Смотрите! У меня! У меня!!!
Выстрел у шлюзов мелькнул точкой зажженной сигареты в темноте. Мелькнул и погас. Гай поперхнулся. Выронил лучемет. Зашатался, сжимая поплотнее челюсти, губы запрыгали, в миг теряя цвет, и, он рухнул сначала на колени, уронив голову на грудь, заглядывая в рану с горелыми краями, потом на бок.
Био спокойно махали палками и от каждого удара кто-нибудь падал. Седой повернул голову в сторону Кострова, крикнул:
- Надо было мне! - и упал, получив своё.
Виталик сел на пол, обхватил голову руками, прекращая сопротивление. Палка проехалась вдоль спины, заставляя выгнуться. Голова задралась к верху и глаза увидели, как по трапу спускается отряд военных.
Лейтенант Рой ступил на металлическое покрытие трюма, когда порядок восстановился. Заключенные отходили от электрошока, медленно приходя в себя, пытаясь уцепиться за концы скользкого сознания. Сейчас они вели себя как младенцы, но почему-то Рой не испытывал к ним отцовских чувств, ходил, перешагивал через тела, заглядывал в лица. «Твари!»
Сержант Врангель выглядел бледнее обычного. Санитары сделали заморозку плечу, вытерли лицо от крови и продолжали порхать вокруг него, как колдуны вокруг принца: белые балахоны причудливо развивались, слышались приглушенные голоса, заботливые и успокаивающие.
Сержант Паульс почернел лицом. Ему повезло меньше. Сломал при падении шею. Черный ожег перечеркнул вдоль суровые черты, в прищуриных глазах застыло непонимание.
Один санитар возился возле убитого на мосту заключенного. Комбат старался не отворачиваться и не отводить взгляд в сторону, хотя и очень хотелось. Он посмотрел на Врангеля. Тот, кривясь, кивнул головой, соглашаясь с невысказанным вопросом. Переспросил, видя боль раненного:
- Главный?
- Он, - подтвердил сержант, ели ворочая языком, - я не знаю, как это произошло. Они скрутились в змейку, выражая протест, а потом резко атаковали.
Рой отвернулся, выискивая взглядом долговязую фигуру секретаря. Мальчишка стоял у начала трапа, боясь ступить на мост. Ноги в великоватых шортах, мелко подрагивали. Смотрел он куда-то в одну точку, по верх маленькой бойни. «Слизняк!» - подумал комбат, - «Мог бы хоть шорты по размеру ушить!» - и вслух приказал:
- Капрал!! Ко мне!
Дьюпен очнулся, храбро бросился вниз и чудом не свернул себе шею, запнувшись о последнею ступеньку, предстал перед командиром, отдавая честь. Рой теребил в руках клетчатый платок, до этого он прикоснулся к комбинезону заключенного, выискивая номер.