В делах развития души она тоже понимает, больше чем знала до обретения личной реальности. Ведь она, резонирует с опытом всей её семьи, включая отца и сестёр.
- Уверена, что те сдерживающие техники сестёр, для ясности разума, режут 90% способностей личной реальности. Нужно добавить эту информацию в наш резонанс...
Под это бормотание психопата на эльфийском языке, белый крысак привёл белую волчицу в приёмную хозяина рынка. Волчица выбрала подушку, и на ней села в определённое место в позе лотоса.
- Эй, крыса, там за шторой есть один предмет, подай его мне, но аккуратней, не тронь струны.
Как и сказала волчица, там была коробка с натянутыми на неё струнами. Волчица получила этот струнный инструмент и усадив крысака рядом, стала обучать его игре. Она хотела попробовать действия имитации покровительства богов на крысаке. Она извлекала опыт и знания сотен рабов, игравших на этом предмете, и вкладывала квинтэссенцию их мастерства, в свои слова наставления. А крысаку это казалось, просто, понятным объяснением опытного учителя и он хватал всё, что изливала ему волчица.
•••••••••
В личных палатах хозяина рынка, сидел глава города и два палача. Они делились новой информацией, полученной от слухов стражников, показаниями палачей и своими личными расследованиями.
- Это, похоже, представитель какой-то неизвестной расы. Ему, мы с мартышками все на одно лицо. Скорей всего она из какой-то страны, которая находится за дикими землями. Хотя она и не излучает энергии зверя, но её копьё, по свидетельствам просто невероятно. Его невозможно воспроизвести нашими технологиями. Нужно сотрудничать. Да и эти "приматы", которых она привела. Похоже, они какие-то важные люди, из той страны, учитывая то что эта дама, выступает их охранником. Будьте осторо...Что это за музыка?
Хозяин рынка, проследовал за звуками нежной и расслабляющей музыки. Как журчание родника и шелест листьев весной. По дороге он увидел, как на клумбах, прямо на глазах прорастают цветы, которые должны спать ещё месяц...
- Ёб твою мать...
Три сопровождающих нервно сглотнули, от этой неестественной картины, как бы одобряя комментарий, хозяина рынка. Они, пригладив свои халаты, готовились к тому, чтобы узреть невероятных колдунов из далёких стран повелевающих природой.
Двери в приёмную открылись, и пред ними была такая картина. Молодой парень сидит на подушке, на коленях у него деревянная коробка с натянутыми на неё струнами,
он наигрывает мелодию плавными отточенными движениями пальцев. Он использует инструмент, которым обученные рабыни сопровождают приёмы пищи хозяина рынка, но эффект кардинально другой. Его белоснежные волосы излучают мягкий свет, а простая рубаха из мешковины, казалась изысканным нарядом с цветочным узором. От его щипков пальцами, исходили едва уловимые глазом ряби света.
Волчица прибалдев, слушала мелодию. В её голове, сейчас играл целый оркестр мастеров, когда либо, державших этот инструмент. В сочетании с медитацией шепот копья, которая проецировалась на эту примитивную цитру, белая крыса смог извлекать из инструмента, нечто большее, чем звук. Он вспоминал все пережитые за это время годы со своей семьёй, заботу и тепло тел родителей, которые согревали его своей любовью в снежные зимы, все 13 лет его жизни.
Белая крыса не застал те времена, когда его отец и его мать были скотом на ферме кочевников-людоедов. Он вырос, получив от родителей всё тепло, что они сами не получили в детстве. Именно потому, волчица могла успокоится, рядом с белой крысой, он был единственным с чьими воспоминаниями любила резонировать волчица. Она вспоминала свои беззаботные четыре года жизни с отцом, матерями и сёстрами.
Белая крыса остановился, и потрепал плечо волчицы. Его глаза были закрыты, но он видел волчицу ясней, чем когда либо. Белая волчица нахмурилась, смотря на белую крысу. Крыса сказал.
- У.(я познал истину созидания)
- У?(...Бля, опять? Похоже, это сердце зверя, влияет на них даже если не принимать зелья.)
Волчица небрежно опустила руки в мраморный пол, как будто это поверхность води, и выловила оттуда ещё одни чёрные очки, для белой крысы. Пока она надевала очки на белую крысу, охуевшие зрители, подобрали челюсти с мраморного пола и мягко похлопали в ладоши, начав разговор.