Лирит подумала, и решила, что понимает.
— И ты хочешь сказать, что город Таррас подобен саду? Мелия кивнула:
— Многие Новые Боги испытывают тревогу, хотя сами не могут понять, почему.
Услышанное потрясло Лирит. Она никогда не представляла себе, что боги могут чего-то бояться. Но разве боги — не простое отражение людей, поклоняющихся им? Более могущественные и красивые и куда более величественные, но все же отражения? А люди, естественно, испытывают страх перед вещами, которые не могут понять и правильно назвать.
Лирит кивком указала на фигуру на алтаре.
— Что же он думает? Эта тень в саду — то же самое, что узел, который я вижу в Паутине жизни?
Мелия вздохнула.
— Манду теперь говорит совсем мало. С каждым завершенным кругом он становится все совершеннее, и в то же время все больше удаляется от меня. К тому же, боюсь, моих знаний о колдуньях и Паутине жизни недостаточно, чтобы сказать, что это за путаница. Мне кажется, должна существовать какая-то связь. Почему же ты видишь перемену в вашей паутине как раз тогда, когда мы видим ее в своей?
Лирит почувствовала, как на душе у нее стало немного легче. Слова Мелии нельзя назвать ответом, но она с облегчением узнала, что не единственная в замке ощутила нечто необычное.
— Не волнуйся, Лирит, — успокаивала Мелия. — Я с радостью буду рассказывать тебе обо всем, что узнаю.
Лирит вздрогнула. Не от того, что Мелия прочитала ее мысли, а скорее от ее сурового, холодного тона. И Лирит снова пожалела о своей недавней глупости.
Прежде чем мужество окончательно покинуло ее, Лирит подняла подол платья и сделала шаг вперед.
— Ты должна простить меня, Мелия. Я не хотела вести себя так холодно с тобой. Я знаю, что и ты, и Фолкен творите в мире великое добро. Просто…
Черты лица Мелии смягчились:
— Разумеется, милая. А я забыла, как трудно тебе приходится сейчас. Сомневаюсь, что в ваших кругах с любовью произносят имена Фолкена и Мелии.
Лирит выразительно покачала головой:
— Но они не…
Мелия торопливо подняла изящную руку:
— Не нужно, милая.
Сердечное тепло переполнило Лирит. Она знала, что следует удержаться, но не смогла и заключила маленькую женщину в объятия. Однако Мелия не оттолкнула ее, а, наоборот, обняла с равной силой.
— Мы, женщины — хранительницы тайн, должны держаться ДРУГ друга.
Затем женщины разомкнули объятия. Мелия подняла голову.
— Где ты взяла это ожерелье, милая?
Лирит в замешательстве поглядела вниз. Амулет в виде паука красовался на корсаже ее платья. Должно быть, он выскользнул, когда она бросилась вперед.
— Это всего лишь безделушка, сделанная морнишами. Бессмыслица, пустяк. — Лирит почувствовала, как загорелись щеки, поскольку слова ее отражали не всю правду. Он напоминал ей о нем, ведь так?
Мелия ласково потрепала девушку по подбородку.
— Думаю, ты ошибаешься, милая. Судя по моему личному опыту, морниши никогда не делают безделушек. Каждое их изделие, каким бы простым ни казалось, имеет особую цель и силу. А из всех символов паук считается самым могущественным… и наиболее таинственным.
— Похоже, ты хорошо знаешь этих морнишей.
— Я знаю о них. За все века, что я бродила по Зее, мне доводилось бывать среди них бессчетное количество раз. Однако не могу сказать, что по-настоящему узнала морнишей. Да и любой другой человек, не принадлежащий к их кланам, вряд ли смог бы по-настоящему узнать их. А они никогда не пускали в свою жизнь чужаков.
Лирит отвернулась к двери храма, сжимая в руках амулет.
— Так это правда?
— Что такое, милая? Что-то не так?
Лирит открыла рот. Она знала, что не сможет удержаться и все расскажет Мелии: о карте, о снах, о Сарете. Но в этот момент в дверях храма возникли два силуэта.
— Мелия, вот ты где! — сказал Фолкен и посмотрел на стоявшего рядом с ним Даржа. — Ты прав. Не понимаю, почему я не догадался сразу поискать ее в храме.
Эмбарец кивнул:
— Этот выбор показался мне вполне логичным. Фолкен направился прямо к Мелии.
— С тобой все в порядке? Сегодня утром ты вела себя немного необычно, а потом я просто не смог нигде найти тебя.
— Очень любезно с твоей стороны побеспокоиться обо мне, — промолвила Мелия. — Теперь у меня все хорошо.
Она улыбнулась Лирит, и та улыбнулась в ответ. Фолкен застонал:
— Только не говори мне, что она преподавала тебе урок.
— Урок? — произнесла Лирит очень таинственным голосом. — Какой такой урок?
— Ну хватит! — воскликнул бард. — Вполне достаточно одной прекрасной женщины, говорящей мудреными загадками.
— Ладно, Фолкен. — Мелия взяла барда за руку. — Давай вернемся в покои. Там ты сможешь высказать все, что у тебя наболело.
Бард фыркнул и направился к выходу, уводя за собой Мелию.
— Они глубоко привязаны друг к другу, — спустя мгновение раздался серьезный голос.
Лирит едва не забыла о Дарже. Серая туника рыцаря сливалась с темнотой. Но больше всего ее поразили его слова, так как для сурового рыцаря они прозвучали слишком нежно. Хотя Лирит знала правду, скрывавшуюся за его суровым внешним видом.
— Думаю, нам никогда не понять того, что выпало на их Тюлю.
Дарж согласно кивнул. Во мраке его резкие черты лица казались мрачнее обычного. Но не только из-за серого света. За последние несколько дней суровый вид, который напускал на себя рыцарь, стал больше походить на маску, за которой прячется неизбывная тоска. Лирит впервые заметила это в то утро, когда в Ар-Толор приехали Мелия и Фолкен. С тех пор она почти не видела Даржа, но каждый раз, когда все-таки встречалась с ним, он казался ей чем-то сильно опечаленным.
— Что с тобой, Дарж? — спросила она. — Что-то произошло?
Лирит протянула руку.
Рыцарь широко открыл глаза и уклонился от ее прикосновения. Она поджала пальцы и отвела руку. Затем Дарж шагнул ей навстречу, словно осознавая, что наделал.
— Миледи…
— Не нужно, Дарж. Я не виню тебя. Только не после того, что я сделала с тобой в пустынях. Ты мудр и всегда оказываешься рядом, когда нужно.
На какое-то время воцарилась тишина.
— Ты сказала ей? — задал вопрос Дарж.