– Эйрин!
Лирит обняла девушку и крепко прижала к себе. Эйрин прильнула к ней с не меньшей силой и обхватила ее одной рукой. Наконец они выпустили друг друга из объятий.
– Ты сегодня была великолепна, – промолвила Лирит. – Нет, блистательна. Должна сказать, что последний раз, когда я тебя видела, в тебе не было столько уверенности. Что произошло?
Эйрин пожала плечам и улыбнулась.
– Я решила быть собой. Как ты мне и говорила.
Лирит сжала левую руку баронессы. Она хотела сказать много больше, но остановилась – неподалеку проходила высокая фигура с огненно-рыжими волосами.
Лирит почувствовала холод. Эйрин тоже оцепенела. Мимо них из сада высокомерно шагала Лиэндра, окруженная группой колдуний. Она смотрела прямо перед собой, словно не замечая внимания окружающих, но ее выдавала самодовольная улыбка.
Внезапно, словно почувствовав на себе чужой взгляд, Лиэндра повернула голову. Зеленые глаза сверкнули в направлении Лирит и Эйрин, и улыбка на ее лице стала еще шире. Лиэндра вышла из сада.
Эйрин сделала вдох, будто собиралась что-то сказать. Но слова ее прозвучали не в ушах Лирит, а в голове.
Она отвратительна. Посмотри на ее самодовольную улыбку. Можно подумать, что королева – это она.
Способ, каким эти слова достигли ее понимания, изумил Лирит больше, чем их содержание. Когда и как Эйрин освоила искусство общения через Паутину жизни? Лирит еще только предстояло работать с ней над этим умением.
Лирит быстро сплела нить, посылая девушке ответ.
Она – не королева. Однако помни, именно нить Лиэндры оказалась в самой середине узора. Я не знаю, ни кто она, ни откуда она пришла, но, кажется, все колдуньи готовы следовать ее примеру.
Не все ведьмы, сказал теплый голос.
Голос принадлежал не Эйрин, хотя, судя по широко открытым глазам баронессы, она тоже слышала его так же отчетливо, как Лирит.
Не забывайте, продолжал голос, что были и такие нити, которые не соединились с сердцем узора. Не все думают то же, что сестра Лиэндра.
На мгновение Лирит предположила, что это говорит Иволейна, но королевы нигде не было видно. Кроме того, голос мягче и бархатистее, и в то же время отличался неповторимой силой. Затем разбрелась редеющая толпа, и Лирит увидела колдунью, в чьих блестящих черных волосах сверкал перламутровый локон.
– Сестра Мирда, – прошептала Эйрин.
Лирит кивнула. Она поняла, почему невозмутимый голос женщины показался ей таким знакомым.
– Это ты, – пробормотала она. – Ты та, кто напомнил нам, что сестры не должны творить зло. И именно твоя нить изменила узор.
По губам Мирды скользнула тень улыбки.
– Пусть в дороге вас обеих ведет Сайя.
Затем она повернулась и двинулась по саду. Зеленое платье развевалось на ветру.
Эйрин нахмурилась. На ее лице появилось удивленное выражение.
– И что это должно означать? О какой дороге она говорила? Лирит подумала о молодом принце Теравиане.
Скоро ты уйдешь…
– Пойдем, – сказала она и взяла за руку Эйрин. – Думаю, нам не помешает сейчас чашка крепкого мэддока.
16
– Что-нибудь еще, миледи?
Эйрин даже не повернулась, не оторвала взгляда от искусно отполированного серебряного зеркала. Она подгоняла платье.
– Нет, Элтра, спасибо. Ступай.
В зеркальном отражении она увидела, как Элтра поклонилась, после чего поспешно выскользнула из спальни. Милая девочка и, по всей вероятности, застенчивая.
Эйрин сосредоточилась и привычными отработанными движениями левой рукой застегнула пряжки и подвязала бретельки платья.
Только что рассвело. Ее тело все еще ощущало легкость и трепет от магии узора. Она проговорила с Лирит до глубокой ночи, а в голове роились сотни вопросов.
Воображение Эйрин снова рисовало картину плетения узора и того, как последние оставшиеся нити, среди которых находились нити ее и Лирит, переплелись с нитью, произносившей спокойные слова. Не оставалось никаких сомнений в том, что эта нить принадлежала сестре Мирде. Но кто же она, эта мудрая и невозмутимая колдунья? Откуда она родом? Никто, кого бы ни спрашивала Эйрин, не знал этого. Не знала и Лирит. Но именно Мирда помешала всем остальным колдуньям примкнуть к нити Лиэндры.
Если не считать того, что большинство все-таки так и сделали, Эйрин. Даже Иволейна в конце концов присоединилась к сердцу узора.
Вероятно, у Иволейны не оставалось иного выбора – разумеется, если она хотела остаться Матроной. Таким способом Иволейна могла приобрести какое-то влияние в группе Лиэндры. По крайней мере именно на это надеялась Эйрин. Тем не менее со времени шабаша она не видела ни Трессу, ни королеву.
Не видела она и Сенраэль. Старших сестер несправедливо отвергли. Хотя их голоса звучали просто ужасно, но ведь в них заключалась великая мудрость. Красота не имеет ничего общего с истинной силой. Увы, старух отшвырнули к самой бахроме узора, и если бы не вступилась Мирда, колдуньи поклялись бы в чем угодно, даже в кровопролитии, чтобы уничтожить Разбивателя Рун. Поэтому Эйрин обрадовалась, что Тревис Уайлдер далеко отсюда. И несмотря на свое желание встретиться с ним, она все же надеялась, что он не покинет свой дом. Ради него же самого. И, может быть, ради Зеи.
Эйрин решила воздержаться от завтрака и направиться прямо в покои Лирит. Наверное, та уже пробудилась. Как можно спать в такую ночь?
Если принести ей в комнату чашечку мэддока, Лирит не сможет устоять и обязательно поднимется. Она любит этот напиток, как пчела – мед.
Эйрин закончила застегивать платье и стала прятать правую руку в складках платья. Это движение она инстинктивно выполняла каждый день, сколько себя помнила.
Но неожиданно замешкалась и медленно закинула складку обратно на плечо, обнажая висящую в льняной повязке правую руку.
Она внимательно вгляделась в свое отражение. В собственном воображении девушка никогда раньше не изображала себя с сухой рукой. Она всегда представляла себе, что ее скрывает одежда. Теперь, глядя на бледную скрюченную руку, Эйрин не могла и вообразить ее по-другому. Рука выглядела странно, это так, но ведь это ее собственная рука.
Тепло разлилось по телу Эйрин, подобно легкому головокружению. Раньше она постоянно испытывала страх при мысли о том, что люди увидят ее руку; теперь она ждала этого практически с нетерпением. Пусть смотрят, пусть насмехаются над ней, как Белира. Это лишь придаст ей силы.
Улыбаясь, она уложила руку в повязку и двинулась к двери.
Сестра, ты слышишь меня? Эйрин, если слышишь, то немедленно явись в покои леди Мелии.
Это Лирит. Эйрин собрала всю волю и попыталась ответить. Вчера ночью, перед шабашом, она наконец обнаружила, что способна по собственному желанию общаться через Паутину жизни. Подобно многим другим вещам, это оказалось легче, чем она думала. Умение просто скрывалось внутри нее. Однако ей еще так многому предстоит научиться, опыта не хватало. Она не видела нить Лирит. Та находилась слишком Далеко.
Я уже иду!
Она откликнулась, хотя знала, что Лирит не слышит ее.
Эйрин выскочила из комнаты. Что могло сделать обычно спокойный голос Лирит таким пронзительным? Быть может, снова заболела Мелия? Лирит упоминала о том, что последнее время Мелия как-то странно себя ведет.
Эйрин уже почти добралась до комнаты Мелии и Фолкена, как вдруг из алькова выпрыгнула худощавая фигура. Из горла Эйрин вырвался приглушенный вскрик. Существо выпрямилось, принимая человеческий образ. Раздался звон колокольцев.
– Таркис, – вздохнула Эйрин с некоторой долей облегчения, хотя задержка не входила в ее планы. – Что тебе нужно?
– Что? – возмутился шут. – Разве ты забыла, милая? Мы еще не завершили стихотворное состязание.
Она подтянула руку к груди.
– О чем ты?
С шутовского костюма свисали клочья паутины и хлопья пыли. Где он прятался, если так сильно выпачкался?