Энтузиазм старого друга совсем не передавался Максиму, наоборот — по коже пробежал мороз, от осознания того, что вот только что по ним стреляли и вполне могли убить. Нырнул назад в машину, достал бутылку виски, так и не допитую Стасом, и приложился к ней. Алкоголь обжег горло, но, спустя пару минут, все же дал эффект — руки перестали трястись, а по телу разлилось приятное тепло.
— Ты куда нас завез-то? Сам хоть представляешь? — Уже почти спокойно спросил он Стаса, аж притоптывающего на месте от переполнявших его эмоций.
— А тебе не похрен? Раз есть дорога — значит, она куда-то ведет! Так что не ссы, не заблудимся! — Он подошел, забрал у Максима бутылку и одним долгим глотком допил остатки. После чего длинно выдохнул и двинул собеседнику кулаком в плечо. — Выше нос, дружище! Сейчас мухой долетим до твоей матушки и заживешь припеваючи, с такими-то бабками!
Макс пожал плечами и отвернулся. Не было ни сил, ни желанияразговаривать ни о чем — внутри словно что-то надломилось. И до этого он держался, только говоря себе, что на самом деле он не имеет никакого отношения к вирусу. А потом добавилась ночная резня в коттедже, а теперь еще и пришедшее ощущение промахнувшейся на какие-то миллиметры старухи с косой. Хотелось снова напиться до беспамятства. Максим даже пошел к машине и начал искать новую бутылку с чем-нибудь крепким, но тут вмешался Стас.
— Что, хреново, братка? Гони тоску, все лучшее у нас точно впереди! Знаешь, что есть хорошего в том, что все это дерьмо случилось?
— В нем есть что-то хорошее? — Поднял Максим глаза.
— Обязательно есть! Во всем всегда есть что-то хорошее! — Стас схватил его за плечи и несколько раз встряхнул. — А конкретно сейчас хорошо то, что оно все уже случилось! И еще лучше, вообще прекрасно даже, то, что мы-то с тобой живы, братка! Живы, здоровы, у нас есть транспорт, бабки и цель! Так нам ли грустить? Давай, оживай и поперли дальше, тебя мать ждет, а меня лучший в городе бордель!
Урок психологии помог не сильно — настроение осталось на том же уровне, но напиваться перехотелось. У него и правда есть цель, надо сейчас сосредоточиться на этом, а залиться алкоголем можно будет уже и там. Максим натянуто улыбнулся, хлопнул Стаса по плечу и направился в лес — естественные потребности давали о себе знать.
Дальше ехали уже неторопливо, Стас не опускал руки и продолжал бодрить собеседника, а когда и у него начали слипаться глаза, свернул на первую попавшуюся полянку. И на ней фары высветили наваленную кучу веток, под которой было видно старый Ниссановский джип Террано.
— А мы тут не первые, прикинь, — присвистнул Стас, подъезжая почти вплотную. Остановился, взял с заднего сидения «Сайгу»* и вылез из-за руля — ну пойдем, поглядим, дружище, кто тут кроме нас еще…
Машина стояла пустая и закрытая. Стас побродил вокруг нее, пару раз одобрительно цокнул языком, попинал колеса и вернулся к Максиму, так и стоящему около Тундры.
— Ну что, старик, сдается мне, что сон откладывается. Нельзя такую красоту бросать, никак нельзя…
— Угнать что ли хочешь? — Вяло спросил Максим. — А если тут хозяева за кустиками лежат с винтовкой?
— Да ну, чушь какая — Стас отмахнулся. — С чего бы они тогда ее пытались замаскировать? Учапали куда-то, факт. А мы не насколько щедрые, чтобы мимо проехать. Ты водить-то умеешь?
Водить Макс умел, а Стас умел вскрывать замки и заводить машину без ключа. И уже через несколько минут две машины на приличной скорости удалялись от полянки.
* Стечкин — автоматический пистолет Стечкина
* “Козел” — народное прозвище УАЗ-469 и его производных
* Сайга — семейство охотничьих карабинов, представляют из себя в различной степени видоизмененные автоматы Калашникова.
Глава 10
8 октября 2021 года Новосибирская обл.
С минуту стою, разглядывая то место, где всего несколько часов назад стоял Террано. А когда окончательно понимаю, что мне не кажется и я не перепутал место — вон куча веток, которыми я на скорую руку закидывал машину — просто молча опускаюсь на землю и бездумно пялюсь в небо. Впрочем, полежать в тишине получается недолго, уже через минуту подошла Ксюша, и началось…
— А где машина? Почему ты лежишь? Кирилл! Ну вставай, чего ты разлегся! Мы, наверное, перепутали место, пойдем еще пройдем!
И так на протяжении чудовищно долгой минуты. Потом все же психологическая атака на мои уши и мозг закончилась, девушка растянулась рядом со мной и захлюпала носом. Я все так же лежал молча — не было ни сил, ни эмоций, разборка со жрецом и марш-бросок сюда высосали все силы. В тишине, разбавленной всхлипами Ксении, пролежали несколько минут, потом она негромко спросила:
— Это из-за меня, да? Но я машину закрыла, на ту штучку на двери внутри, и даже подергала ручку. На сигнализацию не ставила только, но ты же и не оставил мне ключи…
— Ага, не оставил — протянул я. — И не собирался ставить ее на сигналку вообще. Ночь, звуки далеко разносятся, лось какой-нибудь бабахнул бы — всю деревню бы на уши поставили.
Помолчал, вздохнул и начал подниматься.
— А тебя бы выпороть, конечно, за самовольное оставление места службы, да чего уж теперь. Сам тоже хорош. Давай, поднимай свою пятую точку, нас ждут чудные свершения. В первую очередь — еще один бросок на максимальной скорости, от деревни надо максимально удалиться.
Девушка заворочалась, не переставая хныкать. Встала, заглянула мне в глаза и спросила:
— Куда мы теперь? У нас же ничего почти нет…
— Все туда же. Только теперь еще посетим ближайший населенный пункт, надо разживаться транспортом, всю дорогу до Красноярска я не хочу на своих двоих переть. Да и времени столько нет. Насколько помню, где-то впереди будет Мошнино, вот туда и наведаемся, если раньше не попадется чего подходящего. И попрошу заметить — это у тебя ничего нет, а у меня есть рюкзак, а в нем всякое разное, так что не сгинем. Да и осень, не пропадем в лесу — и зверь жирный, и те же грибы еще есть. Так что выше нос! Дня за два-три дойдем куда-нибудь. Давай, поскакали!
И мы поскакали. Пару километров до поворота и столько же после махнули в очень хорошем темпе, стараясь удалиться как можно дальше. Дальше пошли спокойнее и к обеду, по моим расчетам, отмахали километров не меньше пятнадцати, что можно было считать хорошим результатом. Плохо было, что неизвестно куда — навигация на телефоне без сети отказывалась работать, и дорога вела, ориентируясь по солнышку, примерно в направлении на восток-северо-восток. Еще совсем не радовала живность — за несколько часов попадались только белки и бурундуки, даже банального зайца не было ни одного. Хотя я точно знал, что здесь есть и они, да и покрупнее животные должны быть. А еды в рюкзаке, по-хорошему, на два-три дня хватит, если на двоих делить. Ближе к обеду стал даже посматривать вверх, в поисках какой-нибудь съедобной птички, но и там было пусто. В конце концов, плюнул и объявил привал. На сухом спирте разогрел две банки тушенки, их и употребили, вприкуску с хлебом. Запили водой из родничка, наполнили фляжки и двинулись дальше. Накатывал сон, но я решил максимально использовать светлое время суток, поэтому как мог бодрился сам и подбадривал Ксюшу.
Потом шли почти без остановок до начала сумерек. Шагали молча, сил на разговоры уже не оставалось. И, благодаря тишине, я услышал знакомое пощелкивание со стороны осинника, мимо которого мы как раз проходили. Поймал Ксюшу за руку, приложил палец к губам и тихонечко поставил рюкзак на землю.
— Сиди тут тихо, даже не дыши! — Прошептал ей в ухо/ — Папка мамонта добывать пошел.
Девушка удивленно подняла брови, но промолчала и медленно опустилась на землю. А я снял с плеча автомат, перевел на одиночную стрельбу и замер, прислушиваясь. Глухарь — а это точно он щелкал клювом — тоже затих, сволочь такая. Достал свой старый туристический бинокль, начал осматривать осинник, до которого в этом месте было метров сорок от дороги. Подходить ближе не хотел — глухарь, скотина, хоть и выглядит как пень, но видит и слышит прекрасно, и в любой сезон, кроме весны, шугается всего на свете. Сейчас поздняя осень, он наверняка днем нагуливал жирок на зиму и сейчас должен устраиваться на ночевку, а значит, проявит себя. Так и получилось, птица еще какое-то время просидела тихо, потом захлопала крыльями и перелетела с дерева на дерево. Расстояние до него было небольшое — метров шестьдесят-семьдесят — и я сел на колено, опирая руку. Коллиматор был у меня простенький закрытый, без осветления и приближения, пожалел в свое время денег, но сумерки только начинались и темная тушка глухаря выделялась на фоне светлых стволов. Прицелился, глухо кашлянул глушитель и неудачливая птица свалилась вниз.