— Эй, это не автобус! — Возмутился я — тут втроем-то не удобно сидеть, куда ты четвертым лезешь!
— Рот закрыл, я сказал! Твоего мнения тут никто не спрашивал! — Гаркнул мой конвоир и двинул мне локтем в грудь.
Двинул умеючи, сука, дыхание сразу сбилось, и я согнулся, в попытке глотнуть воздуха. Тем временем, четвертый все же влез и закрыл дверь. Бедную Ксюшу совсем зажало, и тут же раздалось с обеих сторон:
— Малышка, может, на колени ко мне сядешь?
Тут уже не выдержал капитан и рявкнул, развернувшись:
— Ну-ка заткнулись оба! Вы сейчас в бэтр отправитесь, там в десанте покатаетесь, обезьяны! — И похлопал меня по плечу — Жив, Котов-Кротов?
— Жив-жив, не дождетесь — просипел я. — А что это вы, товарищ капитан, такое лицо делали, когда я описывал, какую машину у меня угнали, а? А сами тут ее приватизировали тихонечко?
— На время введенной чрезвычайной ситуации и военного положения, армия может изымать у населения автотранспортные средства — как по учебнику ответил капитан и развернулся вперед.
Ксюша первые несколько минут так и ерзала, пытаясь устроиться хоть как-то, пока я на нее не рявкнул. В итоге она мило покраснела и забралась на мои колени, что, впрочем, не вызвало у меня ровным счетом никаких эмоций — вообще не до эротики сейчас. Руки у меня так и оставались за спиной, что было бы жутко неудобно, но именно сейчас играло мне на руку. Почему? Потому что сопровождающий меня с самого начала солдат — дурак. Он, после того, как благополучно надел на меня браслеты, ключи положил в один из карманов на разгрузке, расположенный на пузе. В общем-то, для военного человека простительно, сам всегда распихивал все похожим образом. Но дурак он потому что, когда я оперся на него, вставая со стола, он поморщился, но даже не заметил, как я эти ключи прикарманил. Был бы он гэбистом — был бы поумнее, а так махровая военщина. Ну да и слава Посейдону, в общем-то, все мне во благо.
Руки, прижатые двойным весом — моим и Ксюшиным — шевелились неохотно, плюс, я еще старался делать это незаметно. Но, спустя несколько минут, все же один наручник подался, а на второй я не стал тратить время — нехай так, даже полезно может быть. Дальше я сидел и ждал подходящего момента. Водитель молчал, сосредоточенно крутя баранку, чекист что-то черкал в записной книжке, а сопровождающие вояки негромко перешучивались, не забывая пройтись по секретарше на моих ногах, которая притихла, усевшись максимально неудобно — только на одну ногу и немного пригнув голову. Я посмотрел на ее муки, на все больше краснеющее лицо, и не выдержал:
— Ксю, расслабься. Можешь даже откинуться, гарантирую отсутствие приставаний с моей стороны.
— А тебе и в радость, да? Смешно, поди? — Она повернула на меня пылающие злобой глаза. Честно, мне даже несколько страшно стало.
— Нет, но ты отдавила мне правую ногу. А если ты сядешь по-человечески, а не на пол булки, то твой вес распределится более равномерно.
— А ты только о себе и думаешь! Мне, как будто удобно! — Прошипела девушка.
Да что на нее нашло? Еще полчаса назад она сидела как рыба, а сейчас просто пылает злобой!
— Так, хорош на меня ядом брызгать. Сядь как удобно, и всем будет хорошо — негромко сказал я ей. — Что ты психуешь? Сиди спокойно, сейчас в штабе все решим. И еще перед нами извинятся, вернут машинку и отпустят восвояси…
— Ага, а еще накормим, напоим, и спать уложим — хохотнул боец справа.
— Заметь, это не я вас с нечистой силой сравнил — хмыкнул я в ответ. — А, еще забыл. Товарищ капитан обязательно мне расскажет, как эта замечательная во всех смыслах машина оказалась у него.
Ксения еще с полминуты посидела молча, продолжая пыхтеть, но потом все же прислушалась и уселась нормально, а потом и откинулась на меня. На секунду показалось, что она тихонько шмыгнула носом. Но сейчас точно не время для сантиментов, потом разберемся. А мне и в самом деле стало сидеть существенно удобнее, и самое главное — снизилось давление на ноги и получилось чуть размять затекающие руки, они мне понадобятся скоро.
Я притих, невзначай поглядывая на дорогу и по сторонам, в ожидании удачного момента. Впереди нас метрах в тридцати изрыгал черный дым БТР, а дальше за ним ехала остальная техника, и сейчас дергаться будет плохой затеей. Я надеялся, что в какой-то момент мы либо подотстанем от основной колонны, либо наоборот ускоримся, что казалось более вероятным — все же Ниссан заведомо гораздо более шустрая машина, и многие бы не захотели двигаться в одной колонне с еле плетущимися БТР-ми, а тем более, сразу позади них, нюхая вонючий выхлоп.
До трассы доехали все тем же порядком, что, впрочем, неудивительно — лесная дорожка не давала ни одной возможности обогнать. А вот на трассе меня ждал сюрприз. Колонна свернула налево и молодой сержантик поехал за ними, но неожиданно вмешался ФСБ-шник:
— Леонов, едем в штаб сейчас.
— Но товарищ капитан, а распоряжение…
Чекист очень картинно медленно повернул к нему голову и своим привычным безэмоциональным голосом спросил:
— Сержант Леонов, я что-то непонятно сказал?
— Никак нет — сержант за рулем даже принял какое-то подобие сидячей позы «смирно». — Но товарищ полковник же приказал не покидать колонн…
— Сержант Леонов, едем в штаб, это приказ — ни тон, ни громкость голоса капитана не изменились, но в воздухе отчетливо запахло неприятностями.
— Вообще-то вы не наш командир — негромко произнес правый конвоир, но тут же заткнулся и отвернулся, когда ФСБ-шник обернулся и посмотрел ему в глаза.
Ох, как мне это нравилось! Причем, при любом развитии событий. В идеале, конечно, чтобы они тут все друг друга перебили, при этом не задев ни меня, ни Ксюшу. Но это вряд ли, наверное. Водитель поскреб в голове и, справедливо решив, что полковник — это, конечно, фигура, но он далеко, а капитан рядом, к тому же, он из ФСБ. Которых всякий военный недолюбливает, но уважает по определению. И принял хорошее решение — развернулся и поехал в обратную сторону.
У водителя впереди ожила рация и проскрипела:
— Леонов, ты куда поехал? Воткнулся в колонну!
— На связи капитан Сергиенко. Кто говорит?
— Капитан Володин. Почему покинули колонну?
— Получил приказ немедленно доставить арестованных в штаб. Приказ лично от полковника Ефимова.
На той стороне помолчали, видимо, переваривали информацию. Потом прозвучало:
— Отбой связи.
В машине повисла тишина и дальнейший путь продолжали молча. Атмосферка была напряженная, но мне было на это плевать. Спустя минут пятнадцать, по ощущениям, машина снова свернула с трассы и покатилась по однополосной асфальтовой дороге, петляющей по редкому лесочку.
Я напрягся. Пяткой чую, эта дорога ведет к части. А туда я что-то совсем не хотел уже, пока ехали — в голове некоторые моменты сложились в неприятную цепочку, вдобавок к уже имеющимся фактам. Аккуратно, стараясь не привлечь внимания, начал разводить руки по сторонам. Когда получилось, в самое ухо еле слышно прошептал Ксюше:
— Когда толкну — молча падай вперед. Если поняла, поерзай.
Девушка сначала вздрогнула, потом замерла, но все же через несколько секунд пошевелилась, что я счел подтверждением. Глубоко вздохнул, унимая бешено стучащее сердце, сжал-разжал кулаки и слегка толкнул Ксюшу. Та молча завалилась вперед, как кулек картошки, в пространство между передними сиденьями. Бойцы по бокам от меня предсказуемо дернулись за ней — то ли чтобы помочь, то ли еще зачем, но уже неважно. Тому, что был слева и не так сильно бесил меня, я ребром ладони без затей двинул в кадык, ломая трахею и все, что за ней. Правый меня оскорблял и всячески обижал, отчего мне хотелось сделать ему побольнее, поэтому ему я из своей, очень неудобной, между прочим, позы, сначала локтем зарядил в грудь, а потом добавил этим же локтем по затылку, отправляя ненадолго в отключку. Выхватил у него из кобуры «ТТ», одним движением дослал патрон в патронник и снял с предохранителя, выстрелил в висок водителя, а обратным движением рубанул рукояткой в висок капитана, только начавшего поворачиваться назад. Больше стрелять в машине не хотелось, поэтому открыл левую дверь и выпустил пулю в череп конвоира, под таким углом, чтобы при вылете не задела ничего внутри. Нельзя такие дела, как контроль, оставлять на самотек…