Следующие полтора часа я усиленно углублялся в лес, в направлении на юго-восток, находя совсем уж еле заметные тропинки. Благо, Террано пер аки танк и на вполне приличной скорости. Не надо быть гением, чтобы понять, что мы оставляем за собой следы, по которым выйти на нас будет не так сложно, и тут скорость была важнее всего — если за нами поедут на УАЗиках, то на такой скорости они себе все языки пооткусывают, как минимум. А БТРы по ширине не везде пролезут, мне порой приходилось буквально втискиваться между деревьев.
Все это время я пытался понять, что со мной происходит и как с этим бороться, благо, секретарша сидела молча, даже не смотрела в мою сторону. Что за скачки жестокости и кровожадности? Припомнилось и с какой радостью я прострелил коленку тому дураку возле Патриота, и безумное желание вырезать всю деревню староверов, и тот момент, когда я дуром бросился на своих тюремщиков, хотя понимал всю бесперспективность мероприятия. И вот последняя стычка. Ну, для вояк последняя. Хехе. А еще вспомнил, как хотел пристрелить ту бухгалтершу в Векторе. Хорошо, что хоть с ней сдержался. И что ещё деревушку не сжег, как хотел. Откровенно, я был почти уверен, что и сейчас мог обойтись без двухсотых, навыков бы хватило, чтобы всех сопровождающих просто вырубить, но тут опять не мог сдержаться. Как и тогда у староверов, но хотя бы с лучшим для меня исходом.
Нет, убивать людей приходилось, и даже пытать довелось пару раз, по методу незабвенного Лаврентия Палыча, но никогда мне это не нравилось, наоборот — всегда пытался этого избежать. После убийств, особенно если это происходило шумно и ярко — там да, я думаю, у многих может падать планка, когда на адреналине прешь вперед и все кажется по плечу и в радость. У меня еще всегда как будто шум какой-то в голове появляется, но, может, это и кажется. Адреналин же… Но это можно притянуть только к последней бойне. А в предыдущих не было никаких адреналиновых взрывов! Даже не считая, что последние пару лет прошлой жизни я вообще от них избавился!
Как говорил глубокоуважаемый Рысь, терять контроль над ситуацией — очень плохо, но такое бывает. Но если теряешь контроль над собой — можешь сразу застрелиться. Не так стыдно, мол. А сейчас я именно что теряю контроль — достаточно вспомнить, что абсолютно не помнил момента, как подходил к тому бойцу, которому собирался резать уши. И с этим надо что-то делать. Так мы доиграемся до полноценной шизы, и это в лучшем случае.
О причинах этого безобразия тоже думал, но, как и всегда в последнее время — ни к чему окончательному не пришел. Сама собой напрашивалась мысль, что это все следствие нервного стресса, все же не только на Ксюшу навалилось, а я, как бы ни хотелось, не дерево, тоже какие-никакие гормоны и эмоции есть. И опять же, в кои-то веки, вроде как, появилась цель, какая-никакая, а тут каждая гнида мешает…
На этой мысли обернулся проведать капитана — он сейчас возлегал на заднем сиденьи в гордом одиночестве, его незадачливые сослуживцы покинули наше общество еще с час назад — в тот момент буквально передернуло при мысли, что они оживут в машине, несмотря на контроль. Да и, думаю, достаточно удалились в лес, чтобы они не попались на глаза случайно проезжающим. В машине сразу стало как-то уютнее и вонь поуменьшилась. А заодно и окно заклеил кое-как валявшимся в бардачке скотчем. Выглядит страшно, но хоть не дует. Капитана я тогда еще раз проверил и продлил ему сон, но уже пора бы и очухиваться, не балерина кисейная. Однако, внешне он не подавал никаких признаков жизни, хотя мне казалось, что какие-то звуки с его стороны вот только что раздавались. Стало беспокойно. А ну как он по моему примеру сейчас распутается, да и придушит меня тем же ремнем. А я только почуял ветер свободы, не хочу я душиться. Не фанат, знаете ли. Хехе.
Свернул в первую попавшуюся прогалину в лесу, бросил взгляд на секретаршу, хмыкнул — та все так же сидела, нахохлившись и не смотря на меня — и вылез сам, а потом и вытащил капитана на свежий воздух. Проверил — нет, и правда еще не пришел в себя. Ну это легко поправимо. Хлестнул его наотмашь по щекам, чуток тряхнул, заглянул в глаза — точно, очухивается. Оставил его пока в покое, пара минут ему точно понадобится, все же человеческий мозг не очень хорошо переносит вот такие экстренные “выключения”, а уж тем более, если два подряд. Даже, можно сказать, два с половиной — столкновение виска с рукояткой ТТ тоже его выключило, хоть там и чуть другая механика.
Быстро справил естественные потребности, закурил (Боже, кажется, вечность не курил!) и подсел к уже явно пришедшему в себя фсб-шнику.
— Жив, цел, орел, тарщ капитан? — Поинтересовался я — водички, может?
Тот, не отрываясь, смотрел мне в глаза и пакостно щурился. Чем-то похож на приснопамятного майора Цебалко со времен срочной службы, но тот-то был еще старой советской закалки, еще в самом КГБ успел послужить, чем всегда и объяснял свой пакостный характер и бульдожью хватку.
— Ну нет, так нет, мне больше достанется — пожал я плечами. Схватив его за волосы, резко задрал голову вверх, чтобы заходящее солнышко прям в глаза светило, и негромко, но убедительно прошипел в ухо — Товарищ капитан, мне кажется, вы понимаете, что у меня нет особо много времени возиться с вами. А вопросики у меня есть, тоже, поди, догадываетесь. И я тебе обещаю, капитан, что ты мне на них ответишь. Чай, ты не Зоя Космодемьянская, не привык к жизни, когда тебе ну очень плохо.
Отпустил волосы и отодвинулся, достал еще одну сигарету. Голова капитана упала на грудь, но тут же поднялась и он снова уставился мне в лицо своим немигающим рыбьим взглядом.
— Но при всем этом, воду я вам предлагал серьезно. И даже сигаретку могу дать, ежели не погнушаетесь — тот покачал головой. Эх, кажется, быстро и безболезненно не выйдет. Опять Ксюша гулять пойдет… — Ну как знаете. Итак, я, пожалуй, начну. Скажи мне, капитан, что ты успел поведать в штаб, или куда ты там нас вез?
Обожаю вот так перескакивать с “вы” на “ты” с людьми, которые мне не нравятся. Спокойный человек может и не обратить на такое внимание, но те, кто мне не нравятся, обычно не спокойные. И это прыганье может довести до белого каления. А уж тут сам Бог велел, гэбэшник точно не спокоен, хоть и пытается это показать.
— Ты, дикий гусь, немного на себя взял? — Почти не дрожащим голосом спросил капитан после короткого молчания. — Ты не смотри, что сейчас вокруг творится, Контора за своих тебя порвет и скажет, что так и былО.
Контора порвет, конечно. Отметил в голове, как именно он это произнес — именно с большой буквы, что выдавало изрядный стаж. Последнее время, вроде, стало у них уходить это словечко, а раньше все при любом удобном случае тыкали каждому встречному этим произношением. Сам не застал тех времен, но Сантехник как-то поделился этим наблюдением, когда мы три дня сидели в горах в наблюдении. Скука была страшнейшая, вот и травили байки по восемь часов, пока сидели на “бодрянке” по двое.
— Я же говорил уже, товарищ гэбист, я к вашей Black Water никакого отношения не имел и не имею. Соприкосновения были, не спорю, но вовсе не такие, как ты думаешь. Мы, скорее, конкурентами были. Так что плохо у вас обстоят с информацией дела, плохо. Ну а порвет меня контора, не порвет — это дела будущего, а до него еще дожить надо, так? Поэтому я второй и последний раз повторю свой вопрос: что ты, сука штабная, успел сообщить обо мне?
Почему штабная — не знаю, само вырвалось. Подсознательное, наверное. В прошлой жизни очень уж привилась нелюбовь в ФСБ в любых проявлениях. Кроме, пожалуй, их спецназа, к тем вопросов нет, такие же рабочие лошади, как и вояки, и как мы. Мотивация, конечно, разная, но сути не меняет. А этот явно не из спецназа — дохловат, причем во всех смыслах. Вон как глазки забегали, когда я рявкнул последнюю фразу…
Хоть и дохловат был капитан, но двадцать минут я на него потратил. Ксюшу решил никуда не отправлять — мало ли, кого встретит, поэтому велел сидеть в машине и закрыть уши, во избежание нового стресса. А сам вернулся к капитану с пассатижами и молоточком, которые всегда валялись в бардачке. Держался капитан дольше, чем я ожидал — думал, обойдется одним-двумя ногтями, а пришлось ободрать всю руку и еще один зуб прибавить к коллекции сомнительных сувениров. Где-то в душе даже немного зауважал капитана, но тут же выбросил это из головы. Или я — или меня. Все как всегда.