На самом деле, мне было бы очень интересно с ним пообщаться и побольше, и поподробнее, тем более, что он и не пытался ничего скрыть. Информация очень полезная и где-то даже приятная — то мерзкое чувство от смерти капитана как-то поуменьшилось. Но время поджимало, все же с вояк станется организовать и полноценную погоню — хоть я и увез все трупы и улики с места бойни, но и кровь, и стреляные гильзы остались на месте, и наверняка там смогут сложить два и два и понять, что произошло. Вопрос только, когда заметят? На момент прошиб пот, при мысли, что они могут задействовать вертолеты, но быстро успокоился — не слышал я, чтобы у РВСН собственная авиация была.
— Его ты тоже убьешь потом? — Ледяным тоном поинтересовалась неожиданно Ксюша. С момента, как я похоронил капитана, она произнесла буквально пару фраз, смысл которых заключался в том, что я монстр, убийца, и, в целом, социально опасная личность. Причем, без единого мата, чем вызвала уважение. Я пытался ей что-то объяснить, но потом плюнул — все-равно ни черта не слышит, потом побеседуем.
— Подумаю — серьезно ответил я. — Но, вообще-то, пока не собирался. Ксюх, я тебя в сто первый раз говорю — так надо было. Ты пойми, я так делаю не потому что я так уж ненавижу всех людей. Тебя вон, например, сколько уже времени терплю, ни разу не убил еще…
— Еще! — Тут же вцепилась она. — Да потому что тебе пока удобно со мной!
Вот тут я удивился, хотя казалось, что это невозможно.
— Это в чем мое удобство? Не сочти за критику, но вообще не понял.
— Ночью я дежурю! Готовить помогаю! Глухарей и скунсов твоих вонючих таскаю! А ты весь такой самец, ни черта не замечаешь!
Я коротко хохотнул. Хотя, наверное, зря.
— Скунсов у нас не водится, мадам Глебова. Это был барсук. Прости, что не оценил, правда башка постоянно совсем другим забита. Спасибо тебе — я слегка потрепал ее по плечу. Никогда не умел выражать эмоции. — Но я не о том. Тут же все просто. Я еду домой, где меня ждут и где я нужен. И где находятся люди, которые нужны мне. И ты едешь со мной. А все вот эти ублюдки — они мешают нам делать свое дело, то есть они помехи. А с помехами что делают?
— Но они в первую очередь люди! Такие же, как ты или как я! И их тоже где-то ждут и кому-то они нужны! — Похоже, девчонка за время молчания накопила слов выше своего запаса терпения. Но это хорошо, пусть лучше выговорится, чем в себе копит — так потом бабахнуть могло бы, что ты. Хватит мне истерик.
— Ты почти права. Они люди, ага, и наверняка их кто-то где-то ждал. Вот только они не такие как мы. И не потому, что мы сейчас живые, а они нет. — Ксения снова нахмурилась. Ну да, нашел время юморить. — Извини, неудачная шутка. Разница в том, что мы никому не мешаем и никого не трогаем. Знаешь, на флоте есть интересная комбинация флагов, которая расшифровывается очень легко, но жутко: “следую своим курсом”.
— Что за комбинация флагов? И что это значит?
Эх, ну что за молодежь, ничем не интересуется…
— На флоте с незапамятных времен есть способ общения с помощью различных флагов. Еще есть система семафонирования, но сейчас не про нее. Каждый флаг или их комбинация обозначают какое-то действие, ну там, терплю бедствие, провожу стрельбы и так далее.
— И что? — Влезла секретарша. — Это здесь причем?
— Сейчас доберусь. И есть такая комбинация — “следую своим курсом”. А страшная она, потому что корабль с ней просто идет, не обращая ни на что внимания.
— Ну и что в этом страшного? Это, типа, мы такие? — Специально сделал паузу, в которую снова влезла Ксения. Пусть ребенок беседует, все меньше сама себе напридумывает.
— Соль в том, что корабль вообще ни на что не обращает внимание — по левому борту может тонуть лайнер, полный беременных женщин и детей, по правому борту пытается уплыть от акулы мама капитана, сзади враг бомбит родной город всего экипажа — но корабль идет своим курсом. И да, это типа мы такие. Только у нас нет рядом беременных женщин, мам с акулами, а родной город — это и есть наш курс. И мы туда доберемся, я тебе обещаю. А кто под наш кораблик бросается — тот сам дурак. Следуем своим курсом…
— Любой ценой? — Тихо спросила Ксюша.
— Нет, не любой. И вообще не люблю эти слова. Я не знаю ничего, чего бы я хотел любой ценой. И тебе советую не говорить такую погань, и уж, тем более, не думать так.
На какое-то время повисла тишина.
— Почему?
— Потому что есть вещи, на которые я не пойду никогда. Вот помнишь песню, “ведь нам нужна одна победа, одна на всех мы за ценой не постоим?” — Девушка кивнула, не отрывая глаз от дороги. — Всю сознательную жизнь пытался понять, смог ли бы я так думать. И понял, что не знаю. Ведь цена — она может быть такой разной. Например, я хочу добраться до своих, но если ценой этого будет, например, что с кем-то из близких что-то эдакое случится — готов я пойти на такое?
— А ради своей жизни? — Негромко, почти шепотом, спросила Ксюша. — Любую цену готов платить?
— А ты думаешь, я сильно за нее цепляюсь? — Я невесело хмыкнул. — Не разбрасываюсь, но и пойду не на все. Наверное.
Повисла тишина. Потом сбоку от меня раздалось:
— Кажется, я поняла, про что ты. В человеке-пауке было похожее, когда он должен был выбрать, кого спасать…
— И в нем, и в Темном Рыцаре. Бывают ситуации, когда нет хорошего выбора. И я надеюсь, что у меня таких не будет. Это в кино все супермены и все заканчивается хорошо, а жизнь-то такая погань…
— И все же, я не хочу, чтобы ты убивал всех подряд. Феоктист — да. Но эти солдаты… И его не надо… — И без слов было понятно, про кого она.
— Я же сказал уже, что не собираюсь с ним ничего делать. Тем более, что мне с ним еще и пообщаться хочется, очень интересные вещи рассказывает.
— Эй, я вообще-то все слышу — обиженно пропыхтел с заднего сиденья Максим. — И если что, я вам никак не мешаю. Отпустите — вообще никому ничего не скажу. Только можно где-нибудь поближе к цивилизации?
Я хмыкнул, посмотрел на него в зеркало:
— Вообще-то ты уже помешал. Кто тачку мою угнал? — Он отвел взгляд. — Вот-вот. Сиди, не трясись. Высадим где-нибудь подальше, но потом. Поговорим только сначала, и высадим. Целиком и живого, на что ты мне дохлый нужен.
Лицо парня вытянулось. Нет, положительно, с моим чувством юмора сегодня что-то не так. Максим все так же был в наручниках и со связанными ногами — я посчитал, что не настолько я ему доверяю, чтобы освободить. Вернее, я ему вообще не доверяю, но Ксю в чем-то права — хватит уже смертей. Не мое это, хватит. Пусть пока покатается с нами, а потом я его и правда оставлю неподалеку от какого-нибудь поселка. Чтобы эдак за денек добрался — и мы подальше уедем, и будет знать, как чужое имущество приватизировать. А вообще, быстро он пришел в себя, полчаса только прошло, как он умолял меня освободить руки и отпустить его в лес буквально на пару минут. Мол, в туалет его не выпускали как минимум несколько часов. Наручники я оставил и в лес не отпустил- нечего, кто тут на него смотрит, не отходя от дороги пописал. А сейчас вон, шутить пытается. А раз ожил — можно и пообщаться дальше.
— Ты, угонщик, поведай-ка лучше еще и поподробнее, что ты успел от вояк послушать. У нас с ними как-то не очень общение задалось. И про работу расскажи еще разок — бросил я назад.
Про работу — это уже для Ксюши. Первый-то раз я с ним на улице общался — мало ли что придется делать, а отмывать багажник не хотелось. Как и нюхать опять медный запах крови. Пусть девушка послушает, может, чуть меньшим монстром меня считать будет. Максима-то точно далеко не повезу, а вот с ней еще ехать и ехать. Так взбредет ей чего в голову, придушит посреди ночи. Или утопит в своем ледяном презрении. Хехе.
Новый попутчик повторил свою историю про очень агрессивных хэдхантеров, отчего Ксюша слегка поменялась в лице. Это правильно, пора взрослеть и привыкать к простой истине — в условиях окружающего нас ахтунга, нет у нас вокруг ни друзей, ни защитников. И уж тем более — справедливости, о которой она как-то перидоически упоминает. В таких ситуациях самое правильное считать, что весь мир против тебя — дольше проживешь. Хотя, учитывая в какое время мы живем, это и раньше всегда стоило держать в уме…