И вот сейчас, бросив в алтарь горсть монет и прыгнув через портал в лагерь, я сидел напротив советника Одо, глядел в пустоту и пытался найти внутри себя хоть каплю решимости, чтобы вновь вернуться в Ирейское подземелье и продолжить путь.
Солнце раскаляло воздух и жгло плечи сквозь темное оперение, чистое голубое небо стригли редкие птахи, перед глазами темнел давно остывший очаг — маленькая бездна, воронка, червоточина.
Последняя смерть была такой нелепой… Тьфу! Вспоминать не хочется. Меня опять замутило-зашатало от виара, и трое диггеров прихлопнули несчастного бродягу легко и быстро, как безобидную букашку.
— Напомни, какой уровень нужен для того, чтобы пройти западное подземелье?
— Пятый-шестой, — ответил Одо.
Борода как будто чувствовал, что творится со мной, и понимал, что лучше меня не трогать. Сидел напротив и старательно на меня не смотрел. Отвечал по существу, немногословно, ничего не предлагал и не советовал, а отзывался лишь тогда, когда я сам заводил разговор.
Пятый-шестой… Я вздохнул. Все очень плохо. Лучше бы не спрашивал, потому что, если мой чудесный ниим не сломался, у меня уже был двенадцатый уровень. Но подземелье все еще оставалось неприступным.
Не знаю, быть может, я просто сгущал краски? Четыре линзы тьмы и три обсидиановых ножа уже лежали на дне бездонной сумки, ожидая своего часа, а самое главное — мне удалось найти короткий путь, ведущий из глубин западного подземелья прямиком в зал с фонтаном. Но до второго рычага так и не добрался, как и до мистического хрусталита.
Если так рассудить, что там осталось? Всего-ничего. Отыскать таинственные минералы и дернуть палку, чтобы запустить механизм. Я вытащил последний флакон успокоительной настойки, к которой успел пристраститься за последние дни, выбил из темно-зеленого пузатого флакона пробку и перелил содержимое в себя, чувствуя приятную сладость на губах.
Сделаю это сегодня. Сейчас. Фляга наполнена, оружие наточено, колчан пухнет от болтов. Осталось войти в портал, прыгнуть в зал с фонтаном, добраться до лифта, на нем спуститься во мрак, прикончить трех диггеров, а дальше пойти по следу призрака и, возможно, по пути отыскать хрусталит.
Динь-динь-дон! — мелодичный звук колокольчика несчастной богини Идоки разорвал пространство, и, выбрав сферу «Ирейское подземелье», я шагнул в портал, через мгновение оказавшись у подземного фонтана. В окружении темных стен, где подрагивали призрачно-голубые отсветы.
И снова к монстрам в пасть. С этой мыслью я бодро вошел в кабину лифта и понесся сквозь морок, слушая громыхание и срежет старых механизмов. Настойка начала действовать, мысли пришли в порядок.
В западном подземелье проблем было куда больше, чем в восточном. Помимо крыс, пауков и мумий тут еще обитали нуси, гхоты и зомби. Слабые места и тех, и других, и третьих я знал. Нуси боялись арбалетных болтов, гхоты с ума сходили от вспышки, а зомби чудесно горели, как, впрочем, и все твари в Ирейском подземелье.
Увы, сейчас в моем распоряжении была лишь одна вспышка. Так себе подспорье против армии нежити, но лучше, чем ничего. А вот продуманного плана у меня вовсе не было. Плыл безвольно вдоль путеводной нити, словно щепка по течению, и никуда не сворачивал, опасаясь схлопотать еще одну смерть. Да и какой тут продуманный план, когда тварей больше, чем пчел в улье. И каждая из них норовит тебя непременно ужалить.
Лифт благополучно дотащил меня до точки назначения, но прежде, чем покинуть старую клетку, я приглушил фонарь. До той степени, чтобы на его свет сразу не сбежались все твари западного подземелья, но и я в свою очередь не блуждал по лабиринтам в полной темноте.
Шел очень осторожно. Если в восточной части можно было позволить себе определенные вольности, то здесь… Лучше сразу подставить горло зомбаку или нуси.
Меч катал по своему сребристому и гладкому клинку скромные желтоватые отблески; когда-то рыжее пламя фонаря теперь больше напоминало светлячка, бьющегося в стенки банки; страх накатывал волнами, но я всеми силами гнал его прочь. Бояться и уже тем более паниковать пока было рановато. Все мрачные думы — прочь из головы! Только цель. Только материалы, необходимые безумному алхимику для строительства портала. Ну и рычаг, разумеется.
Я уловил знакомый и ясный звук: металл врезался в камень. Остановился, чтобы в точности определить направление пути. Широкий тоннель, где я сейчас находился, расходился рукавами в четыре стороны.
Бздынь-бздынь! Бздынь-бздынь! — эхо гоняло лязг и срежет по левому тоннелю. Сомнений не осталось: именно из него и доносились звуки.
Очередной подземный ход круто брал вниз. Тут было очень сыро, и черные камни стен и пола блестели, словно намазанные маслом. Я знал, куда меня приведут несмолкающие звуки — к диггерам. Именно их кирки сейчас без устали крушили стены подземелья, пуская легкую дрожь по тоннелю. Среди всех обитателей западного подземелья диггеры представляли наибольшую опасность. У зомби и мумий мозги давно сгнили, превратились в труху, в кашу. Но… диггеры. Диггеры были умнее и не утратили инстинкта самосохранения. Подземные нуси тоже попортили мне нервы, но их всегда можно было успокоить парой арбалетных болтов. Против толстокожих, как кроглы, диггеров дальнобойное оружие было совершенно бесполезным. Я проверял. Понадобился полный колчан, чтобы утихомирить всего лишь одного гхота.
Звуки не стихали, становились гуще. Я приближался к месту раскопок. Пришлось еще притушить фонарь. До искры, чтобы не выдать себя преждевременно. Я прижался к стене и пошел вдоль нее — на ощупь, на звон кирки, врезающейся в камень. Прохладная стена холодила ладонь; камни под кончиками пальцем были гладкими и влажными. После каждого стука по тоннелю пробегала ощутимая дрожь.
Я полностью загасил фонарь и пригнулся, заглядывая в большую пещеру, освещенную масляной лампой. Огромные тени, словно призраки, колыхались на месте раскопок, поднимая и опуская длинными руками кирки. Диггеры спокойно продолжали крошить камень. Моего появления никто не заметил, и это было прекрасно. А вот то, что диггеров было трое, — не очень. Если фактор внезапности не сработает, то даже не представляю, что с ними делать. Выйти с диггером один на один — нестрашно. Но бросить вызов сразу троим… Трое диггеров — это три тяжелые острые кирки, с которыми они обращаются лучше, чем я с лезвием Аиолор.
Я пошарил рукой в сумке, нащупал вспышку и вновь окинул пещеру внимательным взглядом. Гхоты все еще не чуяли моего присутствия. Они носили черные плащи с капюшонами, лица от подбородка до носа прятали под плотными тряпичными масками, а глаза — под широкими и толстыми линзами.
Диггеры трудились усердно; кирки со звоном вколачивались в твердую плоть пещеры, высекая искры; со скрежетом крошились камни. Никто из гхотов все еще не подозревал о моем присутствии, никто не смотрел в мою сторону. А мне нужно было, чтобы они посмотрели, причем все разом. Иначе последнюю вспышку я потрачу зря.
Осторожно переступил камень, о который в прошлый раз так тупо запнулся. Глубоко вдохнул и выдохнул, настраиваясь на неравный бой.
Я и вспышка против трех уродов с тяжелыми и острыми кирками.
— Эгей!!! — крикнул я, одновременно швыряя стекляшку.
Вспышка, способная, казалось, рассеять тьму самой преисподней, мелькнула в воздухе и звякнула об пол пещеры. Я зажмурился, но даже сквозь сомкнутые веки ощутил, как меня накрыло волной яркого свечения, словно в подземелье взошло солнце.
Крики и стоны заметались в пещере. Вместе с диггерами, застигнутыми врасплох. Действовать надо было быстро. И, распахнув глаза, я бросился в атаку — сквозь угасающее свечение.
Ближайший ко мне диггер был обезоружен. Он схватился обеими руками за лицо и царапал линзы, видимо, не понимая причину внезапной слепоты; его кирка валялась рядом. Гхот противно визжал и беспомощно кружился вокруг собственной оси, словно собака, бегающая за своим хвостом.