Финикс начал ослепительно сиять и заставил Аристарха прищуриться. Белоснежный свет окунул собой все помещение, скрывая собой каждую мебель, каждую вещь в комнате. Аристарх решительно смотрел, как свет расступился перед ним, как голограмма планеты превратилась в синюю сферу, сверкающую от вспышек искрящихся молний.
В голове Аристарха до сих пор звучал голос Петера: «Аристарх, ты когда начнешь делать то, что пророчит тебе судьба, избранный ты братец?»
«Знал бы ты, Петруша, всю правду… Даже если б знал, то не поверил мне, так как никто мне не верит. Вы все видите во мне «избранного», хоть таким я и не являюсь…»
Аристарх вошел в огромную сферу. Все помещение озарилось в ярких цветах радуги. В окошке за горизонтом сверкнула планета Ксандерс, освещая сумрачное небо Титана…
***
Вы все видите во мне «избранного», хоть таким я и не являюсь…
Резко ударила боль в сердце…
А реальной высшей силой владею не я, а другой!
Он пытался пошевелиться хоть какой-нибудь частью тела. При любой попытки ощущал сильную слабость. Она, как клещ, впилась своими клыками, высасывая все оставшиеся силы, которых и так толком не осталось после того ужасного испытания…
Из-за каких-то идиотов, которые неправильно перевели это гребаное пророчество, все видят во мне героя, хотя речь там шла вовсе о другом и про меня там от силы было написано лишь одно предложение.
Боль в голове начала терзать все части тела. Слова из сна начали пронзительно раздаваться. Кровь внутри текла нормальной скоростью, но казалось, что истекаю ею, тону в ней. Захотелось тут же крикнуть во весь голос, но даже, издав слабый стон, показалось, как разрывались на мелкие кусочки легкие.
— Эй, ты в порядке? — раздался испуганный женский голос.
Даже свой собственный рот открыть было полной мукой. Он попытался что-то сказать, но вырвались лишь хриплые звуки, от которых легкие начало жечь горячим пламенем. Уж лучше оказаться мертвым, чем чувствовать такое.
— На, выпей, тебе полегчает. Такое бывает после прочищения организма из-за такого отравления.
Во рту почувствовалась сладкая вода. Благодаря ей силы начали появляться, хоть и слабо, но в легких перестало жечь.
Вдох…выдох…вдох…выдох…вдох…выдох…
Антон осторожно приоткрыл глаза и чуть не подпрыгнул на месте, так как подумал, что ослеп. Зрение сильно затуманилось, вместо нормальных картинок он видел перед собой небрежные пятна, словно перед ним была картина, написанная акварелью, на которую опрокинули ведро воды. Немного проморгав, мир становился отчетливей и ясней, будто парень надевал на нос очки с разными линзами.
В груди сильно сжалось, и Антон громко кашлянул. Когда зрение восстановилось, он перед собой увидел медсестру, держащую в руках пустой пластиковый стакан. Она поднесла к его лбу теплую ладонь и тотчас сказала:
— Температуры нет. Очень хорошо.
Антон не понимал. "Где я? Это рай? Ад? Почему я вижу перед собой медсестру? Вот так разве выглядят ангелы? С лохматым конским хвостом и в легком медицинском халатике?"
Вздохнув, он понял, что жив…
"Почему я живой? Как мне удалось выжить после того ужасного испытания?"
Присев, парень начал оглядываться. Помещение было очень светлым, освещалось лампами прямоугольной и удлиненной формы. Сам он сидел на кушетке.
Странно…очень все странно…он не мог выжить…Как сумасшедший, Антон взглянул на медсестру. Вспомнив недавний кошмар, задал первое, что взбрело в голову слабым голосом:
— Вы ангел?
Уголки губ медсестры дернулись вверх:
— Спасибо за комплимент, но нет.
Он ничего не понимал…
— Я… мертв?
Медсестра удивленно приподняла бровь.
— Нет, конечно же. Ты чудом выжил.
Глава 2
— Что?! — во весь голос крикнул Антон и в полном удивлении начал разглядывать свои руки, вспоминая, как от «сывороток» водил по ним кончиком кинжала. От воспоминаний по всему телу побежала армия мурашек. На чистых руках не было даже намека на какие-то раны. Так хорошо обработали глубокие порезы, что даже невозможно было поверить в то, что когда-то он истекал кровью.
Рассмотрев свои руки, парень пришел в полный ужас и отказывался верить собственным глазам.
— Как? — спросил он медсестру. В его глазах промелькнула искра недопонимания. — Как я смог выжить? — вновь спросил он. — Почему я жив? То-есть, получается война не началась и мирный договор не уничтожен, раз я жив?
"Не может такого быть!"
— Нет, — покачала головой медсестра. — война началась.