Антон — внешне привлекательный, но немоложавый мужчина с острой щетиной на подбородке, осторожно подносил ко рту капучино и время от времени посматривал на своего бывшего шефа (сейчас эти люди уже не работают вместе) Дмитрия Артемовича — уже поседевшего, но еще не пожилого бизнес-гиганта с приличным багажом знаний и опыта в общении с людьми.
— Ты насмешил, Антош! — Дмитрий знал английский в разы слабее партнера, поэтому открыто признавался, что без напарника ему не выжить в стране англосаксонской системы, — Неужто дето-ориентированных киношек насмотрелся? Запад, такой запад…
Антон отправил в рот первый картофельный пончик.
— О чем это вы призадумались, Дмитрий Артемович? — несмотря на достаточно долгое партнерство, он по-прежнему обращался к Дмитрию исключительно на «вы», — Соскучились по России?
— Не скажи, не скажи, Тоха… — Дмитрий сделал вид, что заскучал (специально), — Мне пока и здесь хорошо! Причина-то не в этом…
— А в чем?
— Как бы тебе объяснить так, чтобы не задеть твои судейские чувства! — бизнес-гигант пододвинулся к бывшему подчиненному…
Разговор продолжился после недолгих переговоров с приставучим барменом.
— Вот смотри, я тебе расскажу сейчас, а ты, чтобы выглядеть цивильно, не брызжи слюнями, не кричи, понял? Спонтанные решения ни к чему хорошему не приводят, особенно если затрагиваешь тему справедливости…
Антон маленько рассердился из-за регулярных преподозрительнейших просьб партнера не добиваться решительности судьи.
— А вам какая выгода с того, что я все брошу?
Услышав прямой вопрос, преподозрительнейше замкнулся.
Но «Тоха» наступал.
— Я получу ответ?
Бывший шеф раскололся, как колются, грецкие орехи. Он не смог долго скрывать от решительного Белова, на чью сторону перешел.
— Ладно, хочешь правды? — Артемович открыл коньяк, — Будет тебе! Только не говори потом, что я тебя не предупреждал, оки?
Как же быстро юрист возненавидел человека, с которым проерзал без малого десять лет. Причина крайне частой и резкой смены настроения, последнее время мучившей Антона, крылась вовсе не в наступающей весне, и не в психическом недуге. В тягостном предчувствии…
— Выкладывайте… — пока еще тихий голос Антона заметно грубел.
— Мда… Никогда не думал, что придется действовать против практически сына, против человека, которого тащил и, можно сказать, всему обучил и вырастил!
Опустошив бокал производимого из определённых сортов винограда напитка, Дмитрий расселся поудобнее на мягком диване, положил руки на пересытый живот и… все рассказал недоумевающему.
— Буду говорить, как есть, а тебе советую принять эту информацию без прецедентов. Ты уже взрослый, понять должен, что мир не шахматы, а люди не фигуры, так как не делятся на черных и белых… Цель твоего прилета сюда — арест Бориса Гуднаева, так? — Антон промолчал, — Так! Но скажи, как ты думаешь, зная Бориса больше, чем тебя, я позволю тебе посадить за решетку моего, если не брата, то лучшего друга? А, Тош? Думаешь, я реально позволю тебе это сделать?
У Белова от такой правды перекосило лицо.
Следующее бывший шеф произносил с ложным сожалением:
— Я предпринял все, что мог. Больше вариантов, как можно спасти тебя не вижу. А ссориться с друзьями… Не, Тох, так не пойдет. И теперь… — прошла мимолетная пауза, — Теперь уже Борису решать.
Сначала взгляд Белова был отстраненным, безучастным, словом неживым, а потом глазные яблоки налились кровью, и сердцем юриста завладела ярость.
«Ненавижу».
— А вы, Дмитрий Артемович, сволочь редкостная…
В ответ на «комплимент» мужчина нескромно захихикал.
— Ты еще сволочей в своей жизни не видел, наивный дебил! Ой, не могу я… Как же ты меня позабавил…
Эмоции переполнили Антона, и единственным вариантом хоть как-то проучить подпольного деятеля было — облить его рубаху содержимым обоих бокалов, что он, собственно, и сделал…
— Эй — возмутился Артемович, ощутив на лице пышную пенку капучино, — Ты вконец оборзел? Ты хоть знаешь, во что это может вылиться, щенок!
Услышав гневный крик, официант живо подбежал к парочке и полюбопытствовал:
— В чем дело?
Русский подумал:
«Мафия пусть разбирается с этой падалью, а я уж не буду напрягаться».
— Да ничего, собственно! — ответил Артемович, и посмотрел на отчаянного «Тоху», — Чисто мужские разборки. Выпили, засуетились, перенервничали… С кем не бывает? — он засунул в карман американца счет за знатный ужин, — Держи, заработал! — даже чаевые…
Фредди долго не отходил от помещенного в капсулу человекоподобного создания, чью жизнедеятельность поддерживают капельные трубки, поставляющие в тело вещество.
— Этот вирус называется бешенством — стал объяснять Джерси.
Рассказ занял более получаса…
Джеку Хэлвану досталась одна из самых приличных камер, какие только есть в клинике. Чистое белье, удобная койка, даже стопка книг английских мэтров-литераторов (к которым пациент не прикоснулся, разве что одну использовал в качестве туалетной бумаги).
И вот, к преступнику зашла симпатичная медсестричка, повелительно велевшая лечь на живот, мол, назначили успокоительное…
А Джек, чего и стоило ожидать, запаясничал:
— Мамочки, это что-то с чем-то. Никогда так не отдыхал! Это просто какая-то туристическая база на окраине Мракана, хоть и однозвездная! Оптимальный вариант для недорезанных бюджетников! — Джек вытянул пальчики (так как конечности были привязаны кожаными ремнями к койке) и дотронулся до попы медсестры, — Но ты это, не мучай меня, пожалуйста, ладно?
— Что вам угодно? — поинтересовалась девушка.
Джек подумал, что мудренее выклянчить и ответил:
— Очки угодны. Вот что!
Медсестра посмотрела на лежачего психа, улыбнулась и поинтересовалась с понятным подозрением:
— Зачем же?
Шутник поднял пальцы кверху и поджал губы:
— Если ты и вправду, моя сексапильная, думаешь, шо папа планирует использовать оптический прибор в качестве инструмента для осуществления побега, то… — затем вдумчиво посмотрел в потолок, — То тогда я не знаю, милашка, кто из нас безумнее — ты или я — твой славный папик! Так шо, знаешь шо? Займись делом хотя бы на три минуты, иди и принеси мне этот самый прибор! Я человек с ужасным зрением. Я не знаю, сколько у меня там минусов или плюсов, но шо все плохо, то это все я. Вернее то все у меня… — и крикнул, — То, шо плохо!
Стараясь учитывать пожелания всех пациентов (в пределах разумного), «милашка» пообещала раздобыть Джеку очки. Тот неловким рывком придвинулся к краю и задержал ее еще на несколько секунд:
— А когда принесешь оптический прибор — произведение жителей Крайнего Севера, Азии, Америки, давай оттянемся, хорошочки? Просто мне и пистолет-то покупать для самообороны не надобно, по сути-то. Я кого хочешь застрелю семенной слизью! Уух!
Не прошло и суток, как Антона Белова взяли в его же квартире. Затащили в машину. Это, конечно, инициатива его партнера — Дмитрия, таки сдавшего Борису благородного спеца.
Час в душном и тесном багажнике показался «Тохе» раем по сравнению с некоторыми командировками. Но он понимал, как скоро командировки покажутся раем по сравнению с тем, что для него готовят. Из уст бандитов не раз вылетело злорадное «везем подопытного кролика».
Место, где остановилась машина — маленький лесок, расположенный неподалеку от кладбища. Антона буквально выволокли из тачки и приказали идти вперед, запретив оглядываться.
Там, рядом с деревом с отрубленными корнями, стоял Борис Гуднаев. Преступник находился в предвкушении разговора, который, как он надеялся, выдастся сладким только для него.
Довольное, улыбающееся лицо…
Антона окружало семеро подчиненных, не считая босса. Привязывать его не стали, так как никто не сомневался, «подопытные кролики» никуда не сбегут.