– Так сложились обстоятельства, – почувствовав в ее голосе упрек, вздохнул он. – А где Зоя?
– Схватился, – проворчала женщина и выглянула за спину Леньки, словно проверяя, один или нет пожаловал. – Нету давно твоей Зойки.
– Как это нет? – растерялся Ленька.
– Была да сплыла вся, – старушка вздохнула.
– Дарья Семеновна, – по-детски протянул он, – я этой встречи два года ждал. Скажите, где она? Замуж вышла?
– Лучше бы уж замуж, – женщина махнула рукой и, словно что-то вспомнив, нахмурилась: – Не знаю я ничего.
– Скажите правду! – потребовал он. – Я так просто не уйду.
– Знаешь что, – женщина поправила за дужку очки. – Сходи лучше к Сашке, внучку моему. Он с машиной возится. Помнишь его?
– Конечно, помню! – воспрял духом Ленька. – А где именно?
– С торца дома на стоянке, – махнула она рукой, показывая направление. – Там и работает.
Сашку Ленька помнил хорошо. Паренек был на несколько лет младше его и постоянно выгуливал старого, со слезящимися глазами, ротвейлера.
В рослом молодом парне, копающемся под капотом старенького «Форда», трудно было сразу узнать нескладного подростка.
– Привет! – Ленька ударил его по спине и заглянул через плечо: – Чего ковыряемся?
– Каким ветром?! – выпрямляясь, удивленно спросил Сашка.
– Попутным. Ты как?
– Вот, работаю здесь, – Сашка показал взглядом на будку у шлагбаума.
– Чего так? – с детства считавший охранников и сторожей бездельниками, удивился Ленька.
– Разве плохо? – удивился Сашка. – Я же еще учусь. А это под боком к тому же, – он бросил на воздухоочиститель тряпку, – машину здесь бесплатно держу.
– Я чего приехал, – начал было Ленька, но Сашка его опередил:
– Если ты по поводу Зойки, то не по адресу.
– Чего так? – опешил Ленька. – Бабку твою видел, говорит, ты все знаешь.
– Чего я знаю?! – озлобился Сашка. – Была Зойка, или как ты там ее называл? Зайка, стала Камасутра.
– Чего? – растерялся Ленька, не сразу осознав, что означает это слово. – Поясни.
– Чего пояснять, ты в армию ушел, ее тетка из квартиры выжила, – Сашка с грохотом опустил капот. – Не совсем, конечно. По документам она там была прописана. Никто ее этого права лишить не мог. Но жила где придется. Даже одно время у нас ночевала. Потом стала пропадать. Пошли слухи, что «передком» на жизнь зарабатывает. Будто бы видели, а некоторые и пользовали ее…
Земля качнулась под ногами Леньки. Этого не может быть! Сашка вместе с его бабкой попросту перепутали с кем-то другим, а там жила еще одна Зойка. Хотя нет, просто решили ему насолить. Узнали, что сидел…
– Что ты несешь?! – захлебнувшись от негодования, взревел он и схватил Сашку за грудки.
– Успокойся, – Сашка взял его за запястья и оторвал от себя руки. – У меня есть телефон девочек по вызову, там можешь ее заказать…
Шагая по коридору, Арчи размышлял, который час. Конвоирующий его полицейский промолчал, когда он спросил про время. Ясно одно, была ночь.
Копы привезли его и Скарлет в участок на разных машинах. Видел он ее еще раз лишь мельком. В глазах ничего, кроме ужаса. Именно с того момента и Арчи стал ощущать страх, который завладевал им все больше и больше. А вдруг, кроме этих четверых убитых, у полиции на него есть еще что-то? Тогда несдобровать. Хотя и этого достаточно. Четыре трупа прямиком приведут его из зала суда на электрический стул. Хотя нет – по законам штата Нью-Йорк за убийство здесь смертельная инъекция. Это странным образом немного успокаивало.
– Стой! – скомандовал коп.
Арчи подчинился.
Его взяли за плечо и развернули лицом к стене.
Раздался звук открывающейся двери.
– Вперед! – приказал полицейский.
– Впереди у меня стена, – съязвил Арчи. Но полицейский и на этот раз промолчал.
«Странно все это», – подумал Арчи, развернулся и шагнул через порог узкой, как пенал, комнаты, с другой стороны которой была точно такая же дверь, как та, через которую он вошел.
– Стой! – снова скомандовал полицейский.
Теряясь в догадках, Арчи подчинился. В тот же миг он почувствовал, как его взяли за запястья руки и стали отстегивать наручники.
Освободив от браслетов, полицейский толкнул его в спину:
– Иди!
– Куда? – растерялся Арчи.
– Тебя за дверью ждут.
Теряясь в догадках, Арчи направился вперед. Под ложечкой неприятно заныло.
«А вдруг здесь так принято расправляться с такими, как я, людьми? – ужаснулся он. – Сейчас я выйду в ту дверь, а там – конец!»