Спустя мгновения дракончик сообразил, что позади него стоят два взрослых дракона, плотно прижавших крылья на сильном порывистом ветру. Один был черен как ночь, другой – бледен как луны. Дракончик оглядел себя, хотя и так уже знал, что он такой же темный, как и первый дракон. Как его мама. От кончика морды до хвоста она искрилась гневом, но в ее сердце оставалось место и любви, и она уже обожала своего малыша всей душой. Он это чувствовал. Мамино чувство наполняло его, как наполнял до этого лунный свет, быстро показывая мир в понятных формах. Дракончик мгновенно исполнился неугасающей любви к маме.
Опасность исходила от белого дракона. Это был отец, муж любящей драконихи. Даже от мимолетного взгляда на него в голове новорожденного, сбивая с толку, начинали мелькать образы: боль, ярость, кричащие драконы и кровь, кровь повсюду. Белый дракон совершил нечто ужасное, и это преследовало его, и однажды он совершит нечто еще более страшное. Разум отца пятнами гнили марала злоба.
Немедленно захотелось обратить его в огненный шар и развеять пепел. Однако где-то глубоко, под слоями льда тлел крохотный уголек любви к матери. Только это его сейчас и спасло.
«Подождем, посмотрим», – сказал себе дракончик. Он пока еще не понимал, что умеет предвидеть будущее, не понимал, что значат эти мелькающие в голове образы. Он не умел следовать тропами, что вились перед ним; не понимал причин и следствий. Зато в разуме мамы увидел, что значит «надеяться», а в разуме отца разглядел очертания чего-то под названием «терпение».
Однако дракончику было невтерпеж. Так много должно было произойти между ним и этим драконом-отцом.
– Мракокрад, – сказала мама. – Здравствуй, мой родной.
Она протянула ему лапу, и он охотно забрался на нее, радуясь теплу.
– Мракокрад? – фыркнул отец. – Да ты шутишь, наверное. В жизни не слышал имени дурнее.
– Оно не дурное, – отрезала мама, и дракончик согласно обнажил зубы, чего ни один из родителей не заметил. – Мрак – его добыча. Он, как герой, отгоняет и крадет его.
– Скорее уж, крадется во тьме за жертвой. Как тайный убийца.
– Хватит ужасов. Не твое это дело. Это мое королевство, у нас имена детям дают матери.
– А у меня в королевстве драконят нарекает дракон наивысшего положения, и имена должна одобрить королева.
– И уж конечно, твое положение выше моего, – огрызнулась мама. – Вот только мы не в твоем королевстве. Ноги́ моих детей не будет на ваших обледенелых пустошах. Нравится тебе или нет, но мы тут, и это мой сын, и я нарекаю его Мракокрадом.
Отец окинул дракончика взглядом внимательных и холодных, как лед, глаз. Его недовольство крепло, похожее на ледяную глыбу.
– Он до последней чешуйки ночной, – прорычал отец. – В нем ни капли от меня.
С обеих сторон полыхнули подозрение, ненависть и негодование, но все они остались невысказанными.
– Хорошо, – произнес наконец отец. – Пусть будет зловещее Мракокрад. Но второго дракончика нареку я сам.
Мать помедлила, глядя на яйцо, так и оставшееся черным. Мракокрад прислушался, как разум сестренки отстраненно переваривает услышанное. Мама даже не знала, вылупится ли кто-то вообще из этого яйца, готовая отдать всю любовь Мракокраду, идеальному трехлунному дракончику. Всю любовь до капли, и он был готов принять ее.
Однако Мракокрад знал, что во втором яйце сестренка. Живая, просто тихая. Неторопливая. Ей не было дела до лун, которые вызвали его. Она их просто не слышала.
В лапках защекотало.
А ведь все можно изменить.
Он мог коснуться яйца и призвать ее. Неким образом дракончик знал, что получится: мысленно видел, как от его прикосновения скорлупа станет серебристой, треснет и раскроется, выпуская сестренку. Он уже видел необычную и прекрасную дракониху, с которой три полные луны тоже поделятся силой.
Тогда они станут равными. Ведь она тоже родится под тремя полными лунами. У нее тоже будет сила, как у него… и ее также будет любить мама.
А ее любовь и так уже приходится делить с недостойным ледяным чудовищем напротив.
Нет. Любовь и силу он оставит себе. Надо лишь ничего не предпринимать. Сестренка вылупится в свое время – завтра, когда закончится полнолуние. И лишь он один будет особенным.
– Ладно, – уступила мама. – Если из этого яйца вылупится дракон, называй как хочешь. Только… помни, что расти она будет в ночном племени. Ей будет нелегко, так что будь добрым. Подумай о ее будущем и что ей предстоит искать свое место.
Отец кивнул, внутренне закипая оттого, что ему указывают, что делать, как какому-то низкорожденному дракону в учениях.
«С сестренкой все будет хорошо», – подумал Мракокрад. Перед ним раскинулась тысяча вариантов будущего. Были те, в которых сестра присоединялась к нему в поисках власти; были те, в которых она билась с ним и побеждала; и те, в которых они становились лучшими друзьями; и такие, когда один из них убивал другого. Но когда Мракокрад сложил лапки, предпочтя не пускать их сегодня в дело, всякое будущее, в котором и его сестра была трехлунной, сделалось невозможным.